— Боже мой! — воскликнул Хортон. — Вы ведь Доулиш, да?
— Да. Я никак не могу сообразить, где я вас видел, но…
— Хортон. Джим Хортон, — Хортон широко улыбался. — Скуош.
— Скуош — Королевский клуб! Тот самый Хортон! Скуош и теннис…
— Тот самый Доулиш!
Двое мужчин радостно пожали друг другу руки и отступили на шаг, разглядывая и, пожалуй, оценивая друг друга.
«Спасибо Господу Богу за скуош и теннис, — обрадовался про себя Уэннекер. — Неприятностей не будет! — Затем с некоторым разочарованием, но без горечи, подумал: — Старое школьное братство в действии».
— Что мне было необходимо, — сказал Доулиш Хортону, когда они устроились за столом в кабинете Уэннекера: Доулиш — присев на его край, как какая-то гигантская статуя, а Хортон — выпрямившись на стуле с высокой спинкой, — так это человек с безупречной репутацией.
— Все мои грехи в прошлом, — легко произнес Хортон. — Я пойду?
— Мне от вас требуется, — продолжал Доулиш, — письменное или записанное и заверенное вами заявление о том, что именно произошло, когда вы нашли тело. — Он посмотрел на Уэннекера. — У вас здесь есть магнитофон?
— Только включить, сэр.
— Это сбережет время, — заметил Доулиш.
— Но я не могу подписать магнитную пленку, — сухо проговорил Хортон.
Они смотрели, как дежурный достал из стола маленький магнитофон и включил его в розетку на стене. Затем Уэннекер подключил к нему микрофон, опробовал его, прокрутил назад, прослушал, как получается. Его северный говор в записи еще больше усилился.
— Все будет записано четко, если вы оба повернетесь лицом к микрофону, — заверил он их.
— Хорошо, — отрывисто произнес Доулиш. — Джим, начните с того момента, когда вы впервые увидели перед собой эту машину. Не смущайтесь, если вы будете повторяться, но постарайтесь ничего не забыть, такого, например, как другие машины, пешеходы, свет, показавшийся необычным, звуки.
— Такие, например, как выстрелы, — сказал Хортон.
— Вы слышали какие-нибудь выстрелы? — резко спросил Доулиш.
— Просто пошутил! Разве он был застрелен? — Хортон быстро глянул на Уэннекера.
— Мы не можем достоверно утверждать без вскрытия, — уточнил Доулиш. — Готовы начать?
Хортон начал говорить медленно, но постепенно речь его убыстрялась, время от времени он замолкал, чтобы поточнее вспомнить то или иное обстоятельство. Он очень подробно рассказал, как пошла юзом машина женщины, ехавшей впереди него, как сильно была она потрясена случившимся, как много времени прошло до того, пока она не стала разговаривать связно и разумно. Когда он рассказывал, как стал прогуливать ее взад и вперед, Доулиш перебил его в первый раз:
— Она казалась очень взволнованной?
— Нет, я бы этого не сказал. Просто она была потрясена и находилась в шоке.
— Как вы считаете, может занос машины так повлиять на женщину?
— Женщины иногда очень пугаются, а тут машину очень резко занесло. Ей повезло, что она уткнулась в кучу рыхлой земли, прикрытой снегом, иначе она бы сильно повредила машину.
— Видели ли вы, по какой причине машина пошла юзом? — спросил Доулиш.
— Конечно, из-за гололедицы.
— А вас тоже занесло?
— Нет. Но я эту дорогу знаю как свои пять пальцев. И знаю, как избежать юза.
— Ладно. А что она сказала о причине юза?
— Она не сказала точно, что это было, — ответил Хортон. — Сказала, что испугалась какого-то шума, но я слышал только визг тормозов.
— А вы видели поблизости что-нибудь или кого-нибудь, какую-нибудь другую машину, что бы то ни было, что могло ее так напугать и заставить потерять управление?
— Нет, — тихо ответил Хортон. — Абсолютно ничего.
— А она очень настаивала на том, что все произошло из-за визга, который она услышала?
— Ну-у, — протянул Хортон, — она употребила слово «чудовищный», но особого чувства в это не вкладывала.
После того как Доулиш кивнул в знак того, что услышал все, что хотел, Хортон продолжал свой рассказ под запись, пока не дошел до момента, когда увидел тело на дороге.
— Это меня ошеломило, — сухо заметил он. — Я не сразу понял, что он мертв, когда фары выхватили его из темноты.
— Да, думаю, что не поняли, — заметил Доулиш. — А у Шейлы Бернс снова занесло машину?
