Джумбо! Какая нелепость! Что могло звучать более зловеще, чем Джумбо?
— Пока я жив, я могу сохранить при себе то, что знаю. — Он глухо рассмеялся. — Меня можно даже уговорить на взятку! — Он отодвинул стул. — Благодарю. Завтрак был отличный.
— Доулиш, что я могу сказать премьер-министру? — взволнованно спросил Белл. — Он был так же обеспокоен этой встречей, как и я.
— Скажите, что это дело глубоко засело в мою голову, что я не оставлю камня на камне, не упущу ни малейшей возможности в своих расследованиях, чтобы довести их до успешного завершения. И если я буду действовать так же непогрешимо, — добавил он с еще большей искренностью, — то стану достойным высокого политического поста, не правда ли?
Он направился к двери, и Белл поспешно отворил ее перед ним.,
— Все… все, что здесь происходило, останется между нами, не так ли? — в голосе Белла звучали просительные нотки.
— Не пророню и слова, — обещал Доулиш. — Если, конечно, не встречусь снова с этой блондинкой, — пошутил он. Потом остановился, возвышаясь, как башня, над Беллом. Голос его был жестким. — Но вы должны раздобыть список членов кабинета министров и других вовлеченных в это дел лиц. Я хочу это получить взамен за мое молчание. — И он вышел с каменным лицом, последовав за Симмсом.
Когда за ним закрылась дверь, высокочтимый Монтгомери Белл, член парламента, заместитель министра внутренних дел, провел рукой по лбу и свалился на стул. Он весь дрожал. Спустя несколько минут волнение улеглось, он опустил руки под стол, порылся там и вытянул крохотный магнитофон. Он поставил его на стол, нажал кнопку. Послышался треск перематываемой ленты, потом щелчок, зазвучал сначала его голос, потом голос Доулиша. Белл снова вытер лоб, выключил магнитофон и положил крохотный аппарат в карман.
«Не сказал ли я нечто такое, чего не хотел бы довести до их сведения?» — спрашивал себя Доулиш, спускаясь по ступенькам. Его шофер стоял у открытой дверцы машины.
— Я прогуляюсь. Мне нужно подышать свежим воздухом, — сказал Доулиш.
— Сейчас и впрямь прекрасное утро, сэр.
Оно было действительно прекрасным. Солнце щедро рассыпало свои теплые лучи. Доулиш шел вдоль Уайтхолла, думая о разном. Он был уверен, что за ним следят. Он также был уверен, что ему грозит серьезная опасность. Думал и о том удручающем факте, что не может никому доверять. В деле такой важности нельзя доверять даже тем, кого считаешь достойным доверия. Сознание своего одиночества в таких критических обстоятельствах камнем давило на сердце. И все утро было восхитительным, шпили башен Гвардейского конного корпуса сияли на солнце. Он приблизился к парламентской площади и увидел башню Биг Бена и здание парламента с их готическим великолепием. Сейчас они обрели почти сказочную красоту, словно были игрой воображения, а не подлинными строениями, куда обращены людские надежды. В том числе и его собственные…
Он свернул в улочку, ведущую в старый Скотланд-Ярд, кивнул дежурному констеблю, вошел в темный, почти пустынный холл, отделанный под мрамор, и лифтом поднялся в свои служебные помещения.
— Хелло, — сказал Доулиш и мрачно добавил: — Проблемы?
— Весьма серьезные, — просто ответил Чайлдс.
— Ультиматум? — спросил Доулиш. — От тех, кому служит Смит?
— Да, сэр.
— Рассказывайте.
— Звонили по телефону четыре раза, — сообщил Чайлдс. — Всякий раз это был другой человек или это был один человек, менявший голос. Но имя называлось одно и то же.
— Джумбо, надо полагать? — спросил Доулиш.
— Да, Джумбо. Хотел бы, чтобы вы меня лучше осведомили обо всем, сэр, — голос Чайлдса прозвучал с упреком.
— Мне представляется, что это вымышленное имя в этой компании Вездесущих, так я их окрестил, — мимоходом добавил Доулиш. — Похоже, что они очень много знают и думают, будто знают все. Были угрозы?
— Да, сэр. Если только вы не выпустите Смита, они…
— Первое — убьют меня, — прервал Доулиш. — Второе — убьют или выкрадут мою жену. Третье — обесчестят меня навсегда перед лицом всего мира. Четвертое… — тут он замолк, нахмурившись. — Не знаю, пожалуй, чем они могут еще угрожать. Скажите мне.
— Других угроз не было, — ответил в тон ему Чайлдс. — В четвертый раз просили передать: если вы отпустите Смита и будете сотрудничать с теми, кто поставлен над ним, чистая сумма, на которую вы можете рассчитывать, будет равна миллиону фунтов стерлингов, и в дополнение пятьдесят тысяч ежегодно также без всяких налогов.
— Хороший, однако, куш. Что же предложили они вам в виде вознаграждения, если вы меня уговорите?
— Десять процентов от обещанной вам суммы, — ответил Чайлдс, и глазом не моргнув.
— Тоже немалая сумма. Вы вполне могли бы жить в достатке, уйдя на пенсию, не так ли Чайлдс?
— Мог бы, конечно. — Чайлдс стоял перед письменным столом. Он держался с большим достоинством, чем Белл. Странно, подумал Доулиш. Ведь он
