давно состоялась вот эта ваша встреча с ней?
— Прошло три недели и один день, — беспомощно выдохнул он. — Видите ли, мне нужна была отдушина.
— Вы, очевидно, ее получили, — сухо заметил Доу-лиш. — Когда они начали оказывать на вас давление?
— Поначалу они требовали пустяковую информацию, но лишь два дня назад стали проявлять смелость, — с несчастным видом ответил Белл.
— И, надо полагать, вам велели выяснить, что мне удалось раскрыть, а потом их информировать.
Белл сказал угрюмо:
— Доулиш, то, что они от меня требовали, и то, на что я пошел бы, — вовсе не одно и то же.
— Это вы сказали им, что я приду на завтрак?
— Да.
— Тогда какого черта Смит разыгрывал комедию, говоря об этом так многозначительно? — вслух задал себе вопрос Доулиш. И почти тотчас ответил: — Очевидно, для того, чтобы потрясти меня их всеведением. Они хотели поразить меня, но для чего это им понадобилось, если они держат на крючке половину правительства?
Белл по-прежнему неотрывно смотрел на него с видом, будто бы тот оскорбил его достоинство.
— Думаю, что вы преувеличиваете, Доулиш. Сильно преувеличиваете.
— Хотелось бы верить, — проворчал Доулиш. — Имеете ли вы представление, кто из ваших коллег находится под их влиянием и сколько их? Два — четыре — шесть — восемь?.. — считал Доулиш.
— Трое или четверо, — мрачно прервал его Белл.
— В каком состоянии пребывают жертвы?
— Они в отчаянии, — ответил Белл и глубоко вздохнул. — Абсолютное отчаяние. Живешь, словно в кошмарном сне, Доулиш. Порой становится совершенно непереносимо.
— Допускаю, — Доулиш выразил понимание. — Отчаяние, видимо, связано с тем, что каждый из них предвидит бесчестье или скандал?
Белл ответил подавленно:
— Да, конечно, это так. Мне, естественно, не хотелось увидеть этот снимок на первой полосе газеты. Но не это… не это главное. Речь идет о чем-то более патриотичном, не столь уж личном. Мы чувствуем, дела зашли так далеко, что мы не в силах остановить ход событий. Уже выданы важнейшие экономические и военные тайны, так же как политические и промышленные. Некоторые члены правительства, которые, как мне известно, втянуты в эти дела, чувствуют себя беспомощными. И мы подозреваем, что большинство членов кабинета испытывают на себе давление, но пока еще не хотят этого признать. Боюсь, что поле их деятельности так широко, что мы и вообразить себе не можем.
— Понимаю, — сказал Доулиш. — Готовы ли вы это выяснить и сообщить мне имена и адреса всех вовлеченных?
После долгой паузы Белл ответил:
— Нет. Я не готов вступить в игру с вами. Вы можете этого не осознавать, конечно, но вы лишь винтик машины, Доулиш. И я тоже. Я считаю себя вправе доложить об этом только премьер-министру.
Снова наступила пауза, потом Доулиш спокойно спросил:
— Известно ли вам, что они замышляют? Что положено на карту?
— Нет, — повторил Белл. — Я просто должен был выяснить, что вам известно. Но в ваши планы не входило рассказывать мне об этом, не правда ли?
— Конечно же, нет, — сказал Доулиш.
— Действительно ли вам известно что-то существенное?
Доулиш изучающе поглядел на Белла, потом сказал:
— Полагаю, достаточно для того, чтобы раздавить их. Лучше, пожалуй, не говорить им этого.
Белл медленно опустился на стул. Почти автоматически он налил себе еще чашку кофе.
— Вы, наверное, не сказали бы мне и слова о том, что не хотели бы довести до их сведения?
— Я хочу, чтобы вы имели возможность, если вас будут спрашивать, довольно много рассказать им. Например, что я задержал Смита, что его допрашивают и он свободно рассказывает, а это значит — мне известно все, что знает он. И вы можете сказать им, что я тот единственный человек, который стоит между ними и катастрофой. Они и прежде очень хотели меня заполучить, но это ничто по сравнению с тем отчаянным желанием, какое они испытывают сейчас.
— Не понимаю, — сказал Белл. — Ведь если они думают, что вы стоите у них на пути, они просто убьют вас.
— Это лишь приведет к их собственному концу, — сказал Доулиш. — Стоит им меня убить, и все, что я знаю, будет передано всему миру. А знаю я немало. — В действительности его осведомленность была крайне скудной, но говорил он с уверенностью, предполагая, что все это будет передано Джумбо.
