День был легок, как крылья любовного опьянения. Вышитые золотом облачка плыли друг на друга, словно льдины. Сонные, дремлющие ивы и застывшая в экстазе сирень звали любоваться гостиничным парком.
— Хочу кофе, — заявила Эльмира.
— Хоти себе дальше, — сказал Дик. — Сейчас будет повторный старт.
— Не обращайте на него внимания. Мне не удается научить его вежливости, — сказала Эльмира, — а джентльменство — дело далекого будущего.
— Я принесу кофе, — предложил Роберт.
— Ладно уж, ладно, я сбегаю, — сказал Дик. — До полнейшей ненужности нужна еще ненужность всего. Иду за кофе.
— Посмотрите направо, — сказала Эльмира, когда Дик вышел. — Какой отличный бич! У меня даже отнялись руки и ноги.
— Ему далеко до Роберта, — сказала Мари-Луиза, прильнув к предмету этого утверждения.
— Здесь возможны разные мнения. Из хвоста поросенка не сошьешь для раввина ермолку, — Роберт обнял Мари-Луизу и поцеловал в висок.
— Бесконечен и обдуман ее грех, — насмешливо изрекла Эльмира.
— Ужас, как люблю нежность, — сказала Мари-Луиза, — но персик еще не спелый. Дадим ему время созреть.
— Здесь пахнет не персиком, — заявил Роберт, — а кислым-прокислым одиночеством.
— Ты одинок? — спросила Мари-Луиза. Роберт только вздохнул в ответ.
— Вот и кофе. Вчера мы немного перебрали. Может, кофе поможет мне прийти в себя, — Эльмира повернулась к появившемуся Дику.
— Ну так попробуй, — Дик протянул чашку с кофе. Эльмира отпила. — Чем не Париж! Настоящий Париж. Такой кофе у меня ассоциируется с Парижем: Клиши, район проституток…
— Прекрати, Дик, — запротестовала Эльмира. — Не порти свою репутацию.
— Свою репутацию я испортил вчера, когда перебрал виски. В такое утро, как это, я хочу поверить, что кефир вкуснее виски.
— Вчера в Монако Дик так руганул полицейского, — сказала Эльмира, — что если бы я так умела, была бы самым счастливым человеком на свете. Его горячее сердце заметно, как порода призовой лошади. Потом он продекламировал стишок, который навсегда засел у меня в голове. Невольно я словно вернулась в те времена, когда получала от него письма с анекдотами и стишками, в то время как моей величайшей мечтой было увидеть, как Дик бодрой, энергичной походкой покидает нобльскую тюрьму и…
— Как я там страдал, поймет тот, кто сам любил, — сказал Дик. — Мои нецензурные стишки были находкой для местных охотников за анекдотами. Рифмоплетствую я еще с тех времен, когда молодость была страстной и обнаженной. И мои стихи со старостью молодеют.
— Неправда, — сказала Эльмира. — Ты начал в тюрьме.
— Могут ли эти глаза лгать? — спросила Мари-Луиза.
— Лгать умеют все, — вмешалась в разговор все время молчавшая леди с жидковатыми кудрями.
— Мне странно, что Дик был у бара и вернулся без зацепки. Даже если бы сожгли все канадские энергетические запасы и лес, я все равно не отведала бы кофе горячим, если бы не эти гонки… Но вот, кстати, новый старт.
— Я никогда не лгу, — сказал Роберт. — Выкручиваюсь без лжи.
— Том утверждает, что Пике фаворит, — Дик сделал жест в сторону телевизора. — Я говорю: ложь. Фаворит — это Прост.
— Вот увидите — первым мимо нас прожужжит Сенна, — сказала Мари-Луиза.
Ее слова подтвердились. Сразу же после старта вперед, вырвался Сенна. Он был первым на трех кругах. Вторым шел его товарищ по команде Пике. На двойном повороте в виде буквы «z» он обошел Сенну и стал лидировать, тем подтверждая свою репутацию «мастера поворотов».
— Ура! — продемонстрировала энтузиазм Мари-Луиза. — «Идеал» впереди!
— Я болею за «Феррари», — сказала леди с жидковатыми кудрями. — Вот и Бергер вышел на второе место. Сенна уже третий.
С балкона было хорошо видно — каждый третий итальянец размахивал флагом с надписью «Вперед, Феррари!»
— Слушай, — обратилась Эльмира к Мари-Луизе. — Тому дает интервью принцесса Каролина. Она говорит, что вдоль трассы за гонками следят тысячи зрителей.
— Больше всего людей в парке рядом с замком, — сказала Мари-Луиза. — Билет на центральную трибуну стоит 120 долларов.
— Наше место страшно удобно, — сказал Дик. — Отсюда виден «Коварный поворот».
Из туннеля со скоростью 300 километров в час выскочил Пике, за ним — Айртон Сенна. Третьим шел Прост. Бергер, видно, вынужден был остановиться из-за неполадок в моторе.
— Думаю, мы бы могли сразу делать три дела, — сказала Мари-Луиза. — Смотреть гонки, слушать, что о них говорит Том, и при этом выполнить еще одну хорошую работу.
— Какую? — спросила Эльмира. — Выпить кофе?
— Дадим слово Роберту, — Мари-Луиза повернулась в его сторону. — Пусть рассказывает очередную историю.
