— О, она вечно плетет какие-то интриги. Не слушай ее, Дэвид. А теперь я должна представить тебя Бруно. Он находится наверху, на веранде. Будь осторожен, от его взгляда ничего не укроется. Когда будешь с ним, то не смотри на меня, особенно так, как сейчас.
— О, это же очень неприятная процедура, Лаура.
— Я понимаю, дорогой, но так или иначе, а через нее надо пройти.— Она погладила мое лицо своими тонкими пальцами.— Прошу тебя, милый, не забывай, что он для меня ровно ничего не значит, так же, как и я для него.
Лаура пошла к двери, и я последовал за ней на веранду.
Я вошел на веранду и увидел человека, сидевшего в кресле.
— Бруно, это наш новый служитель,— сказала Лаура, когда мы подошли к ее мужу.— Его зовут Дэвид Чиз-холм, он американец, живет постоянно в Милане, где изучает итальянскую архитектуру. Его рекомендовало агентство Доннети.
Она повернулась и кивнула мне, чтобы я подошел.
Я приблизился к креслу. У меня было отвратительно на душе, и мои ладони стали влажными. Я не знал, как смогу выдержать взгляд глаз, смотревших на меня с узкого бескровного лица.
Бруно Фанчини было около сорока пяти лет. У него были густые волосы с проседью. Его тонкое аристократическое лицо было красивым. Но оно сияло такой белизной, как будто было высечено из мрамора. А глаза на удивление были живые и проницательные. Они говорили о незаурядных способностях этого человека. Он наверняка был очень умен, добр и великодушен, но при известных обстоятельствах мог бы быть и безжалостным.
Мне было тяжело смотреть на него, зная, что он не может пошевелиться, заговорить, что он беспомощен, как труп.
Я почувствовал, как его глаза с интересом остановились на мне, и я ощутил вдруг волнение. Чтобы скрыть смущение, я отвесил неловкий поклон и отошел к стене.
— Может быть, вкатить кресло в дом, синьора? спросил я, чтобы хоть что-нибудь сказать.
— Пожалуй, пора вернуться в дом, Бруно,— сказала Лаура.— Тебе пора спать.
Она повернулась к мужу, и я случайно поймал взгляд, который он бросил на нее. Этот взгляд подействовал на меня, как удар,— столько в нем было ярости и презрения. Но это выражение исчезло так же быстро, как и появилось.
Я подошел к изголовью кресла. Лаура повернулась ко мне.
— Прошу вас, вкатите кресло в дом. Постарайтесь сделать это осторожно, без толчков.
Я вкатил кресло в огромную спальню. В центре комнаты стояла широкая кровать. Мозаичный пол был покрыт дорогим персидским ковром, на стенах висели старинные гобелены. Здесь все указывало на тонкий вкус хозяина и, должно быть, стоило целое состояние.
Я подкатил кресло к кровати.
Встав в ногах, Лаура внимательно наблюдала за мной. Она не сделала попытки помочь мне и даже не посоветовала, как лучше поднять больного. Я нервничал, потому что она не сводила с меня пристального взгляда.
Я откинул простыню с кровати и снял плед с длинного, исхудавшего тела. Затем я обнял Бруно одной рукой за плечи, а другой подхватил под колени. Он был очень легкий, и мне не составило особого труда положить его на кровать. Я укрыл его одеялом и отступил назад.
— Благодарю вас,— сказала Лаура.— Теперь вы можете идти. Да завтрашнего утра вы мне не понадобитесь.
Поклонившись, я вышел на веранду. Я вдруг услышал, как Лаура сказала Бруно:
— Он был немного неловок, но он скоро научится поднимать и перекладывать тебя.
Сбегая по лестнице в сад, я услышал из спальни нежные звуки шопеновского этюда. Некоторое время я прислушивался, потом пошел к своему дому.
На следующее утро я открыл дверь в комнату, смежную со спальней Бруно, и увидел женщину, которая причесывалась. Как я догадался, это была сестра Флеминг — высокая худощавая особа с карими глазами, красноватым носом и узким подвижным ртом. Несмотря на чопорный вид старой девы, чувствовалось, что она очень хорошо знает свое дело. Вероятно, в трудной ситуации на эту женщину можно было положиться.
— Значит, это вы и есть новый человек,— сказала она на плохом итальянском языке.
— Да, сестра,— ответил я по-английски.
— Как вас зовут?
Я представился.
— Насколько я понимаю, вы обучены, как надо обращаться с подобными больными? — спросила она.
— К сожалению, нет.
Она сделала недовольный жест.
— Сколько уже раз я просила синьору Фанчини нанять на это место опытного человека. Доктор Пирелли без труда может найти такого, но синьора почему-то предпочитает сама подыскивать людей. Ну что ж, надеюсь, по крайней мере, вы окажетесь старательнее этого ужасного Беллини. Разумеется,