— Вы хотели сказать, что некто в ваше отсутствие мог воспользоваться вашей машинкой непосредственно в нашей комнате? — спросил Роджер.
— Это возможно, потому что машинка больше времени находится там, я пользуюсь ею редко. Но мне не хочется никому причинять неприятностей. Кто бы мог это сделать? Я знаю всех девушек в общежитии, но думаю, что ни одна из них не знает имени Кельхэмов даже понаслышке.
— Понятно, — ответил Роджер, — ну а что вы нам скажете о Беллью? Сколько времени вы с ними знакомы?
— Лет семь-восемь, с тех пор как начала работать.
— Какого рода поручения вы для них выполняли?
— Те же самые, что и для всех остальных. У них было недостаточно работы, чтобы держать постоянного секретаря. Когда я дала объявление в газете, они обратились ко мне.
— В этом объявлении было названо ваше имя? — спросил Роджер.
— Кажется, да.
— Благодарю вас. Скажите, а вам никогда не приходило в голову, что Беллью — мошенники, преступники?
— Разумеется, нет. Я всегда считала их весьма порядочными людьми. Насколько мне известно, они одиноко жили в Илинге и справлялись сами со своими обязанностями. Я часто приезжала работать к ним на дом. Они были, ну… мне они нравились. — Последние слова Гризелла произнесла совершенно обескураженным тоном.
— Чем они занимались?
— Трудно определить. В основном скупали по дешевке различные товары и перепродавали по более высоким ценам. Действовали как маклеры по сдаче и найму домов в аренду, а также земельных участков.
— И все-таки что же было самое основное? Земля? Дома?
— Как сказать. Немного здесь, немного там. Большую часть корреспонденции они вели лично, точно так же, как и счета. Я перепечатывала главным образом контракты и договоры, торговые соглашения.
— Вам известны имена всех их клиентов?
— Нет, но я, вероятно, смогу вспомнить многих, если напрягу память.
— Это одна из тех вещей, которую мы попросим вас сделать, — проговорил Роджер. — Подумайте, среди их посетителей не встречались люди, которых можно было бы назвать особенными.
Она впервые заколебалась:
— Да, пожалуй, был один. Я многих клиентов не видела, потому что для переговоров у них была небольшая контора в Сити, это было не их собственное помещение, они пользовались им на паях. Так вот, особенным в своем роде можно назвать того толстяка, которого вы видели вчера.
— Мистер Кеннет Александр, — пробормотал Роджер.
— Да. После того вы с ним не встречались?
— Один раз. Он зовет вас племянницей.
Гризелла состроила гримасу:
— Постоянно. Отвратительный тип. Я иногда выполняла для него работу, он был одним из моих лучших клиентов, пока месяцев шесть назад не переступил дозволенные границы, и я прекратила ездить к нему.
— Куда вы к нему ездили?
— На квартиру в Путни, Крейн Корт, 29, — добавила она, заметив, что Роджер вынул карандаш и блокнот. — До вчерашнего вечера мы с ним не виделись вот уже полгода.
— Почему вы от него убежали?
— Я убежала не от него, а от вас.
Роджер улыбнулся.
— Он подгадал свой визит, зная, что вы находились у меня, и дал мне понять, что явился, чтобы увезти вас. Вы не знаете, почему?
— Не имею ни малейшего понятия, — сказала Гризелла.
— Он не является приятелем Эндрю Кельхэма?
— Нет, насколько мне известно.
— Вы никогда его не встречали на квартире Кельхэмов?
— Никогда.
— Были ли Беллью знакомы с Кельхэмом?
— Они продали ему участок в Южном Лондоне, но, как мне известно, при этом с ним лично не встречались. Я напечатала письма и подготовила соглашение.
— Работали ли вы у Эндрю Кельхэма?
