— Нет.
— Почему?
— Потому что… Потому что я не мог заставить себя это сделать.
— Упоминали ли вы ей про другие письма?
— Нет… до вчерашнего вечера.
— Вы ей так мало доверяете?
— Мистер Вест, я не позволю…
— ПОЖАЛУЙСТА ТИШЕ, МИССИС БИРВИТЦ. Бирвитц, неужели вы так мало верите своей жене, что не могли показать ей эти письма, в которых ее называют «продажной женщиной и шлюхой»?
— НЕ СМЕЙТЕ ТАК ГОВОРИТЬ О МОЕЙ ЖЕНЕ.
Роджер холодно посмотрел сначала на Бирвитца, потом на жену и продолжал ледяным тоном:
— Разрешите мне изложить это по-другому. Вы настолько уверены в преданности и любви вашей жены, что скрыли от нее все прежние письма, но последнее вас до того расстроило, что вы совершенно не справились со своей задачей, не сумели четко изложить понятные даже ребенку обстоятельства дела, запутались в трех соснах и позволили адвокату добиться оправдания магазинной воровки. Так или не так?
У Бирвитца сердито блеснули глаза:
— Да, если вам угодно так это сформулировать.
— Так оно и было. Вы не поверили своей жене.
— ИНТЕРЕСНО ЗНАТЬ, ЧТО ВЫ ПЫТАЕТЕСЬ СДЕЛАТЬ? — закричала Мэг, сжимая кулаки, а в ее голубых глазах зажглись сердитые огоньки.
Роджер повернулся к ней.
— Он вам верил?
— Что вы хотите…
— ОН ВАМ ВЕРИЛ?
— Он…
Бирвитц сказал:
— Да, я не верил жене в такой мере, чтобы бросить эти письма в огонь и полностью о них забыть. А вы бы?..
Роджер внимательно смотрел на нее, формулируя следующий вопрос:
— Кто подкупил вас, чтобы вы так играли на нервах мужа, что он…
— НЕ СМЕЙТЕ ТАК СО МНОЙ ГОВОРИТЬ!
— Кто вас подкупил?
— Никто! Я бы не взяла ни единого пенни из чьих-то грязных денег!
На минуту можно было подумать, что Мэг сейчас ударит Роджера, а Бирвитц охотно ей поможет. Они стояли треугольником, Роджер, повернувшись спиной к окну, но все видя в зеркале, женщина от него справа, Бирвитц — слева, обозленный, негодующий, еле сдерживающийся.
И тут Роджер сказал совсем другим тоном:
— Да, миссис Бирвитц, мне не верится, что вы могли бы это сделать. Бирвитц, давайте попробуем все выяснить до конца. Вы хотите заставить меня поверить, что причиной вашей неуверенности и растерянности вчера в суде на свидетельском месте, причиной, благодаря которой бесспорное дело проскользнуло у вас между пальцами, явилось то, что ваши мысли были заняты этими письмами? Иными словами, беспричинная ревность, вызванная опасением того, что анонимки могут иметь почву под ногами? И это единственная причина?
— Да, — тихо сказал Бирвитц, наклоняя голову.
— Почему вы набросились на Диббла?
Бирвитц открыл было рот, но ничего не сказал. Его жена, до этого довольно спокойная, затаила дыхание. Роджер изменил свою позицию, чтобы ему было яснее видно отражение сада в зеркале. Он сразу же заметил того же самого маленького продавца щеток в дальнем углу, полускрытом кустарником. Он и виду не подал, что обращает внимание на то, что творится снаружи.
Он спросил:
— Был ли у Диббла такой вид, будто он собирается применить против вас огнестрельное оружие?
Он не отвечал. Мэг сказала без особой настойчивости:
— Именно так оно и было?
— Бирвитц?
— Нет, — покачал он головой, — нет, он не пытался достать что-либо, да у него и не было такой возможности. Он сбил с ног полицейского, мне же хотел размозжить голову веслом… Вот тут я на него и налетел…
