В отношении Джейн, разумеется, это ничего не меняет. Она по собственной инициативе согласилась на такой позор, захотела «красивой жизни»… Я- то надеялся, что, работая в Ярде, сумею ей помочь, потому что буду часто бывать в тех местах… Поверите ли, это какая-то адская пытка…
Коттон потер себе лоб.
— Да, настоящий ад, мистер Вест. Мальчики пристают, куда девалась Джейн, жена буквально помешалась от горя, а я… я же понимаю, что меня снова должны перевести в один из дивизионов, тогда как мне хотелось бы быть поближе к Сохо, чтобы в случае нужды помочь дочери… Черт знает, что за положение. И я понимаю, что в таком состоянии как следует не поработаешь… Фактически…
Он замолчал.
Роджер не стал его торопить. Когда же Коттон снова заговорил, голос у него был едва различим, и он все время яростно тер себе лоб.
— Фактически, мистер Вест, я настолько ненавижу все Сохо, что на суде стал сомневаться, показываю ли я ПРАВДУ и не хочу ли я упрятать Виддермана за решетку только потому, что он один из соховских воротил и что не действую ли я предвзято в своих обвинениях? Думаю, вы понимаете, что я имею в виду, сэр?
— Да, я все прекрасно понимаю, — кивнул головой Роджер.
Будучи человеком исключительно порядочным и честным. Коттон измучил себя сомнениями в собственной объективности. Он оставался таким, каким его считали в Ярде: старательным, расторопным офицером, менее честолюбивым и перспективным, чем Бирвитц, но полицейским до мозга костей.
Когда он ушел, Бирвитц сказал:
— Интересно, сколько еще вот таких, как мы, бедолаг?
— То есть?
— Ведь и меня дергал кто-то до тех пор, пока я не превратился в комок нервов. С Коттоном случилось то же самое.
— Да. Выходит, полицейские дела были проиграны вовсе не по злому умыслу, а потому, что каждый из семерых офицеров, дававших показания, жил на одних нервах. Может ли это быть простым совпадением?
Когда Бирвитц промолчал, Роджер продолжил:
— Если бы мы обнаружили наличие связи между людьми, найденными виновными? Однако, насколько мы смогли установить, ее не существует.
— Но если она все же есть, я ее отыщу! — глухо сказал Бирвитц. — Хотите еще кого-нибудь повидать сегодня вечером?
— Поезжайте за Айртоном из Ламбета, ладно?
— Хорошо.
— И, Бирвитц…
— Да, сэр?
— Ни к вам, ни к вашей жене еще никто не делал попыток подобраться?
— Никто, — заверил его Бирвитц.
Роджер откинулся на спинку кресла, невесело раздумывая о возможности того, что к Бирвитцу вообще может никто не обратиться с интересующими его предложениями, когда в комнату вошла Джанет с чаем и письмами, принесенными со второй почтой.
С первого взгляда Роджер узнал дешевый серый конверт, столь хорошо запомнившийся Бирвитцу.
Он нахмурился, посмотрел на Джанет и притворился, что письма его совершенно не интересуют.
Но как только она оставила его одного, он вскрыл конверт. Неужели они теперь принялись за него?
Письмо гласило:
«Только не говорите мне, что вы верите Гарди. Он же в корне испорчен. Всегда берет взятки. Скопил не менее миллиона».
Первой реакцией Роджера было чувство облегчения, что анонимка не пыталась отравить его мнение о Джанет. Но тут же пришла новая мысль: какая злобная ерунда!
И потом сам собою в голове возник подленький вопрос: а ПОЧЕМУ, собственно говоря, ерунда? Был ли Гарди на самом деле неподкупно честен?
— Я начинаю поддаваться! — громко сказал Роджер.
Но это не погасило его тревогу.
Глава 15
УЯЗВИМЫЕ МЕСТА
