покушение на убийство, и сейчас был страшно взволнован.
Вест заинтересовался этим делом главным образом потому, что его расследование могло дать отголоски в Ист-Энде, где проживал обвиняемый и где у него была масса дружков. Роджер намеревался вплотную заняться этим делом по возвращении в Ярд. Здесь же, на слушанье, он присутствовал в расчете на то, что пресса раздует еще больше эту историю и насторожит сообщников арестованного, которые так или иначе «проявят» себя.
— С одной стороны вроде жалковато тратить столько времени, — рассуждал Вест, — но кто знает, какая ниточка может потянуться за этим делом?
И вдруг спросил совсем другим тоном:
— Чарли, никаких недоразумений с вашими сотрудниками?
— Сотрудниками? Вы имеете в виду работников криминального отдела?
— Главным образом.
— Вряд ли. Это небольшой участок, вы же знаете. У меня в штате инспектор, двое сержантов и четыре детектива-констебля. Все остальные — постовые и патрульные. Семерых, на мой взгляд, вполне хватает… А что?
— За последнее время отмечено несколько случаев взяточничества.
— Ну, этого с моими ребятами не случится! — с абсолютной уверенностью заявил Нанн. — Хотите с ними познакомиться?
— Да… неофициально.
Корби был классическим «старым служакой», Олдерман не производил большого впечатления, так что Бирвитц оказался единственным среди троих дежуривших, кого Роджер нашел интересным. Возможно, потому, что ему было известно, — Бирвитц играет в составе сборной по теннису за столичную полицию. Но кроме того, Бирвитц почему-то страшно нервничал. Правда, сначала Роджер не придал этому факту никакого значения. И лишь когда он сидел в помещении суда, где Бирвитц должен был выступать в качестве свидетеля обвинения, он стал приглядываться к тому, как у того сжимаются большие сильные руки, какая у него напряженная поза. Кроме того, он то и дело смотрел на часы, как будто не мог дождаться, когда же кончится эта пытка.
Хоббер, вор-домушник, стрелявший в полицейского, появился на скамье подсудимых в 10.35. Он был почти лысым, сильно зарос щетиной, хотя не брился всего сутки. Его неприметная наружность и писклявый голос совершенно не вязались с тем, что из 20 лет жизни 15 он провел в тюрьме и был известен как один из самых опасных преступников в Лондоне.
Нанн руководил полицейским делом с тяжеловесным достоинством.
«… и от имени полиции я требую заключения обвиняемого под стражу, Ваша Честь, с тем, чтобы иметь возможность провести дальнейшее расследование».
Председательствующий был массивным, громоздким дядей, казавшимся более подходящим на роль обвиняемого, чем обвинителя.
— Вы намерены представить доказательства, суперинтендант?
— Безусловно, сэр.
Бирвитц чуть ли не каждую минуту смотрел на большие часы над головой председательствующего.
Следующим давал показания молодой домовладелец, разбуженный выстрелами. Человек на скамье подсудимых был именно тем типом, который боролся с раненым полицейским. Корби заявил, что отпечатки пальцев на ручке револьвера принадлежат обвиняемому. Председательствующий и его коллеги, мужчина и женщина, пустились в совершенно излишние расспросы, пока судья не объявил неизбежное решение о взятии под стражу. Слушанье дела закончилось за двадцать минут.
Роджер стал более внимательно приглядываться к Бирвитцу, заметив, что напряжение последнего все возрастает. Он уже не сомневался, что этого человека что-то мучает.
В трех дорожных авариях разобрались с похвальной быстротой, на всех нарушителей были наложены соответствующие штрафы. Затем вызвали Бирвитца. Роджер поднялся, чтобы лучше видеть и слышать.
На месте подсудимых появилась хорошо одетая особа средних лет. Она держалась так, как будто ее не только несправедливо обвинили, но и нанесли оскорбление.
— Я намерена заявить, как я уже говорила с самого начала, что это грубейшая, жесточайшая ошибка, и я не оставлю…
— Позднее, мадам, позднее.
Председатель слишком часто слышал подобные протесты, чтобы они производили на него какое-то впечатление.
— Обвиняемую кто-нибудь представляет?
Сразу же поднялся светловолосый молодой человек в черной мантии и полосатых серых брюках.
— Да. Ваша честь, я представляю миссис Хьютон.
— Тогда будьте любезны объяснить мадам, что когда придет время ей делать заявление, я ее предупрежу. Полагаю, вы ей уже говорили, что это дело может быть разобрано здесь или передано в высшую инстанцию?
— Да, сэр, но миссис Хьютон настолько уверена, что те доказательства, которые она предъявит суду, подтвердят ее невиновность, что она…
