Роджер нагнул голову к плечу и задумчиво молчал. Джанет схватила полотенце, через которое она отпаривала белье, и вытерла им глаза.
Половина седьмого, самое удобное время для междугородного звонка.
— Пожалуй, лучше сразу же с этим покончить, — пробормотал Вест и подошел к большому белому телефонному аппарату. — Сожалею, дорогая. Не исключено, что ему всего-навсего понадобилось что-то проверить.
— Не говори глупостей! — воскликнула Джанет. — Он не стал бы звонить, если бы уже не приготовил задание для своего любимого инспектора. Раз он о тебе такого высокого мнения, почему не повышает в должности? Ты болтаешься в звании инспектора целую вечность. Они тебя используют, благо ты терпишь. Другие не отличаются такой безответностью.
Роджер молчал, пока соединяли со Скотленд-Ярдом. Английский язык оператора был безупречным. Ему сказали, что ждать придется несколько минут.
Казалось, она потеряла дар речи. Он усмехнулся и подмигнул. Они постояли несколько минут, молча глядя друг на друга. Роджер не выдержал первым: плюхнулся на стул и громко захохотал. Джанет уже миновала фазу скверного настроения. Он это определил по тому, как ослабло напряжение ее губ. Дело двигалось. Пронзительно зазвонил телефон.
— Вот это связь! — сказал Роджер, беря трубку.
— Ты так ее схватил, будто от этого зависит твоя жизнь, — буркнула Джанет.
Она видела, как резко изменилось выражение его лица. Губы сжались, на лбу обозначилась глубокая складка. По-видимому, услышанные новости ему не понравились. Всегда происходило одно и то же: он был обвенчан со Скотленд-Ярдом, это была ревнивая жена-собственница, его подлинная жена…
А вот и новая перемена в его лице, глаза засветились.
— Да, конечно, я смог бы, сэр. Но вы понимаете…
Он не договорил. Джанет казалось, что он готов слушать свое начальство всю ночь. Но перемена в его манерах ее заинтриговала. Она оставила в покое большие чемоданы, которые использовала в качестве гладильной доски, и подошла поближе. Вот он вытянул руку, запустил ее в карман, вытащил авторучку и протянул Джанет:
— Запиши-ка.
— Но на чем? — Она растерянно оглянулась.
— Да хоть на моей рубашке, если нет ничего другого… Да, сэр. Я слушаю. Сейчас повторю… Отель «Муччи», виа Манин, Милан… Да, я знаком с Джонсоном… в Милане… по делу о контрабандистах. Он полиглот. Должен нам сильно помочь… Благодарю вас, да. Я все понял. — Он помолчал. — Утром я прежде всего возьму рапорт и изучу его по пути… Это все, сэр? Да, скажу. До свидания.
— Ну, не стой с таким идиотским видом, — рассердилась Джанет. — В чем дело, при чем тут Милан? Что…
— Дай мне хоть опомниться, — взмолился Роджер, зажимая ей рукой рот. Потом он поцеловал жену в лоб, после чего обхватил обеими руками и крепко стиснул. — Впрочем, если здраво рассуждать, с какой стати я должен тебе что-то говорить? Если бы ты встретила меня с кроткой улыбкой и проявила немного понимания по поводу того, что меня вызывает Лондон, я попробовал бы убедить его разрешить мне взять тебя с собою, но ты набросилась на меня…
Она вывернулась из его объятий.
— Мы едем в Милан?
— Да, любимая, да! Летим утром, после того как в девять часов я получу в Сюртэ присланную на мое имя шифровку. Нам сегодня и поспать не придется. Парижские ночи — или как это там называется? — заканчиваются где-то около двух. И… прощай, «Фоли»! Неважно, я…
— Но почему? — еле выдохнула Джанет.
Роджер ответил не сразу, но вопрос отрезвил его. Он запустил пальцы в свою золотистую шевелюру, которая только-только начала седеть на висках, и задумался.
Потом он закурил сигарету, затянулся и сказал Джанет то, что было у него на душе: что человек — самое бессердечное животное.
Он не стал рассказывать жене про полковника. Для этого завтра еще будет время, а сейчас только омрачило бы ее радость. Убийство неизвестного человека не подействует на нее так сильно, но если она услышит про полковника Яхуни, то мгновенно сумеет разобраться, что к чему. Ей начнут мерещиться всякие ужасы, стоит принцу Азиру появиться в Англии.
— Но зачем отправлять тебя из Парижа? Почему не послать человека, знающего итальянский?
— У них, в Скотленд-Ярде, и без того дел по горло, а сержант Джонсон уже в Милане. Так что сумеет помочь в отношении языка. Ну, а потом, мне думается, старина действовал из самых лучших побуждений.
Фактически старина хотел, чтобы он занялся расследованием покушения на принца, разбираясь для вида в убийстве некого Барнетта. Задумано неплохо. Обеспечение безопасности принца было, конечно, самой насущной проблемой и своего рода проверочным испытанием для Роджера: успех принес бы ему…
Ух!..
