пошатнулся. Только вовремя подвернувшаяся под руку решетка помешала ему упасть.
Милдред, забыв о недавнем раздражении, бросилась на помощь. Добежав до ворот, она услышала прерывистое дыхание Гарри. Лицо молодого человека помертвело.
— Пустяки, — с трудом пробормотал он.
— Вам не следовало так быстро бегать! Пойдемте, я помогу вам добраться до дома.
Гарри не стал спорить и тяжело повис на руке Милдред. На крыльце он остановился в нерешительности.
— Мне бы надо снять сапоги…
— О, не валяйте дурака! К тому же они вовсе не грязные!
— Вы ведь знаете, что я просто симулянт…
— Вам надо лечь…
— Ну нет! Я минут десять передохну в кресле, выпью чаю, проглочу пару таблеток аспирина, и все уладится. А теперь, пожалуйста, оставьте меня одного.
На мгновение у Милдред мелькнула мысль, что молодой человек притворяется, но, понаблюдав за ним из-за занавески, она убедилась, что бедняге и в самом деле очень плохо. Бледный как смерть, он, едва передвигая ноги, брел вдоль забора к черному ходу. Милдред поставила на плиту чайник и стала собирать поднос к чаю. В коридоре хлопнула дверь и тихонько вскрикнула Агнесса.
— Нечего так пугаться! — проворчал голос Гарри. — Я пока еще не стал привидением! Две таблетки аспирина — и все будет в полном порядке.
Гарри опустился в старое кресло, откинул голову на спинку, прикрыл глаза и вытянул ноги. Агнесса сняла с него сапоги и бросила их в закуток. Молодой человек поблагодарил.
— Где я оставил ботинки? — проворчал он. — Ага, вон там…
Агнесса разыскала в углу потрепанные башмаки и натянула ему на ноги. Гарри улыбнулся.
— Вы славная девушка, Агнесса, мне вас будет не хватать.
Горничная покраснела и отошла. Гарри встал и, при виде невестки, не удержался от насмешливого замечания:
— Любуетесь этой трогательной сценой? Как видите, юная Агнесса не убежала от мена, вопя от страха…
— Гарри!
— Да?
— Вы отдаете себе отчет, что в последние две недели как будто нарочно стараетесь вести себя отвратительно? Вы циничны, аморальны и бессовестны.
— Что ж делать?
Милдред подала чай.
— И я не преувеличиваю… Агнесса!
— Да, миссис Фраттон?
— Возьмите чай и бисквит к себе в комнату, а потом наведите там порядок. К вашему уходу она должна иметь безупречный вид!
Девушка поблагодарила и отправилась чаевничать наверх, а Милдред, поставив перед Гарри чашку, продолжала:
— И как у вас язык повернулся сказать Агнессе, что вам будет ее не хватать, после всего, что вы мне наболтали о бедной девочке? Я просто не могу понять, когда вы говорите искренне, а когда — валяете дурака! Если вы больны, оставайтесь здесь и прекратите нарочно действовать мне на нервы. В противном случае уезжайте немедленно. Зная ваше непостоянство, Джордж ничуть не удивится, а я ничего не скажу, как и в тот раз, когда вы обидели Гертруду. Решайте сами.
— Все это очень любезно с вашей стороны, Милдред, — отхлебнув чаю, проговорил Гарри. — Но вы сами отлично знаете, что я всю жизнь был ни на что не годным легкомысленным бездельником, особенно по сравнению с Джорджем.
— Вы опять за свое?
— Не могу же я: измениться за несколько минут, дайте мне хоть немного времени!
Внезапно Милдред вспомнила с странном посетителе.
— Гарри…
— Погодите, дайте досказать. Во-первых, я хочу извиниться за то что раздражал вас, и постараюсь исправиться. Не для того, чтобы остаться здесь (при желании я вполне могу уехать в другое место), но мне бы не хотелось оставить о себе дурное впечатление. Поверьте, Милдред, на свой лад я вас очень люблю.
— Ладно, Гарри… Скажите мне лучше, кто это был и почему вы так стремительно вышвырнули его вон?
— Вы о том маленьком прохиндее? Я и сам понятия не имею, кто он такой. Вероятно, пришел разнюхать, нельзя ли тут что-нибудь стянуть.
— Вы меня обманываете, Гарри, не так ли?
