Увидит ли он сейчас Карози? Интересно, не так ли этот человек скрывается от полиции, курсируя за пределами территориальных вод?
Они подплыли к самому судну. Их уже поджидал моряк в белоснежной форме, готовый прийти им на помощь.
— Сначала вы, — сказала девушка, обращаясь с улыбкой к Роджеру.
Роджер стал подниматься по трапу, повернувшись спиной к земле, ко всему, что было ему дорого. Теперь судно казалось намного больше, оно было безукоризненно чистым и свежим, что называется «с иголочки». Наверху у трапа стояли еще двое моряков. Один из них протянул ему руку, но помощи не требовалось. Ему не терпелось увидеть Карози.
Однако сначала он увидел Фингельтона. У репортера был такой вид, будто ему пришлось пережить нечеловеческие муки. Это было видно по его глазам и губам, по синякам на лице. Кажется, он не узнал Роджера, пока тот не осведомился:
— Что с вами стряслось, Фингельтон?
— Великий газетный работник, — горько заговорил Фингельтон. — Ас с Флит-стрита, собиравшийся обставить Скотленд-Ярд и затмить самого Веста. Я воображал, что кое-что обнаружил… Я обнаружил связь Карози с лордом Раффети. Отправился к Раффети и пошел на прием. Мистер Карози захотел во что бы то ни стало узнать, откуда я располагаю этими сведениями. Я ему ничего не сказал, но боюсь, что не выдержу. Вест! Этот человек…
Он не договорил, в его глазах был страх. Дверь каюты была на запоре, но вскоре появился человек с подносом, на котором стояли какие-то блюда, и Фингельтон набросился на еду так, как будто не ел уже несколько дней.
Роджер тоже решил немного поесть.
Через 20 минут он понял, что допустил непоправимую ошибку, ибо его неудержимо тянуло ко сну.
Несомненно, что в пищу было что-то подмешано. Теперь его мучило только одно: было ли это всего лишь снотворное или яд, который должен был его убить?
Когда он пришел в себя, кто-то неподалеку смеялся, но смеялся как-то странно, как будто человек умирал от смеха, так ему было весело, и в то же время смех доставлял ему боль.
Роджера со всех сторон окружала темнота, но из-под двери пробивалась полоса света. Взрыв истерического смеха доносился откуда-то издалека, как будто человек не мог с собой справиться.
Роджер поднялся. Его покачивало, голова гудела, но ужасный противоестественный смех убивал в нем всякое желание мыслить. Он подошел к двери.
Это оказалось настолько физически трудным, что он буквально взмок от пота и боялся, как бы не свалиться. Но все же нащупал ручку и вцепился в нее.
Дверь отворилась. Роджер постоял немного на пороге, чтобы привыкнуть к свету, потом смело шагнул в соседнюю комнату.
Она была пуста.
Из-за двери в смежную комнату донесся новый взрыв смеха. Роджер направился туда. Это была не каюта, а обыкновенная гостиная жилого дома. Значит, они находились уже на берегу. Роджер посмотрел на помещение, из которого только что вышел: в углу стояла кровать.
Смех перешел в какой-то всхлипывающий звук, странный и жуткий. Роджер распахнул дверь в соседнюю комнату при новом взрыве смеха. Фингельтон лежал ничком на кровати в углу комнаты. Он был совершенно обнаженный, если не считать маленьких плавок. Сейчас были видны все его многочисленные синяки.
В ногах кровати на табуретке сидела девушка, которая время от времени щекотала пятки Фингельтона длинным пером… Девушка с пляжа в широкополой шляпе, и страшный дог. Она не улыбалась. У нее был скучающий вид, и это делало картину еще более ужасной. По-видимому, она не заметила прихода Роджера. Вот она отняла руку с пером, Фингельтон конвульсивно дернулся и перестал смеяться, но его грудь тяжело вздымалась, открытый рот хватал воздух. В носу и горле у него что-то свистело и булькало. По лицу, по плечам, даже по ногам струился пот. Сейчас, когда прекратился смех, было похоже, что у него предсмертная агония… По-видимому, так оно и было.
Как только репортер немного отдышался, девушка дотронулась пером до его правой пятки.
Фингельтон всхлипнул.
Роджер шагнул к девушке, вырвал у нее перо, сжал в руке и выбросил прочь.
Девушка не была удивлена. Она посмотрела на него с неподдельным упреком.
— Вы не должны этого делать. Мистер Карози рассердится.
Она не стала протестовать, когда Роджер подошел к кровати, ища в карманах на ощупь перочинный нож. Но ключи, деньги, всякая мелочь были на месте, а нож кто-то позаботился отобрать.
Фингельтон поднял на него налитые кровью глаза, но не узнал. С, его запекшихся губ сорвалось единственное слово:
— Воды!
В комнате не было ни графина, ни умывальника, ничего. Однако, подумал Роджер, может быть, он найдет воду в своей спальне. Сейчас, у девушки не было пера.
