оказалась у дальнего конца прилавка и увидела там труп мистера Марра. Повсюду на полках была кровь. А я не переставала думать о младенце. У Марров был сын трех месяцев от роду. Я так молилась, чтобы ребенок оказался жив, но потом кто-то нашел его тельце. Колыбельку разнесли на кусочки, а горло малыша было…
У Маргарет задрожали руки, и она пролила чай.
Эмили забрала чашку.
— Вот этого никто и не в силах понять, — подал голос Беккер. — Зачем нужно было убивать младенца? Трое взрослых могли представлять опасность для грабителя, решившего обчистить лавку. Но младенец… Насколько я слышал, убийца ничего и не украл.
— Он убивал не поэтому.
— Простите?
— Он не собирался совершать ограбление.
— Такое впечатление, что вам что-то известно.
Маргарет кивнула.
— Чего он хотел? Почему он убил всех? Вы сказали констеблю, что это имеет какое-то отношение к недавним убийствам? — спросил Райан.
Женщина снова кивнула, и лицо ее исказилось страданием.
— Скажите нам, пожалуйста.
— Мужчине — не скажу. — Маргарет повернулась к Эмили, так что стал виден шрам на левой щеке. — Быть может, женщине.
— Думаю, я смогу вас понять, — заверила ее Эмили.
— Так стыдно.
— Если вы наконец все расскажете, возможно, вы почувствуете себя…
— Лучше? — Маргарет тяжело вздохнула и поморщилась. — Мне уже никогда не станет лучше.
— Мы оставим вас вдвоем, — сказал Беккер.
Констебль с инспектором вышли из комнаты и закрыли дверь.
Эмили придвинула свой стул вплотную к стулу Маргарет, осторожно взяла женщину обеими руками за обезображенное шрамом измученное лицо и поцеловала в лоб.
— Мой отец говорит: ум лишен способности забывать, — произнесла Эмили.
Маргарет вытерла слезы.
— Ваш отец прав.
— Тем не менее он упорно записывает свои воспоминания. Он будто надеется, что, если облечь их в слова, они будут уже не такими болезненными, как бы сильно ни ранили. Пожалуйста, Маргарет, облегчите душу.
Маргарет начала говорить, и даже слезы не смогли ей помешать.
Спустя полчаса Эмили снова поцеловала пожилую женщину в лоб. Потрясенная услышанным, она подошла к двери и открыла ее.
Райан и Беккер дожидались на скамье в коридоре. В здании полицейского управления в этот час уже вовсю кипела жизнь. Прибывали все новые констебли, и на лицах у них отражались ужасы прошедшей ночи.
Эмили припомнила строчку из отцовского произведения.
«Ужасы, сводящие с ума. Горе, терзающее сердце».
При появлении девушки инспектор и констебль встали.
— Эмили, ваш отец бежал, — сообщил Райан.
— Бежал?
— Пока вы общались с Маргарет, в Ярд поступили сведения о том, что он выпрыгнул из кареты Бруклина. Всем полицейским отдан приказ разыскать его.
Эмили и так была до глубины души потрясена рассказом Маргарет, а услышав еще и эту новость, вынуждена была прислониться к стене, чтобы не упасть.
— Нам нужно его найти, — сказал Беккер. — У вас есть какие-нибудь мысли, куда он мог направиться?
Эмили по-прежнему стояла и держалась за стену.
— Ночью, когда вашего отца увозили в тюрьму, он крикнул вам: «Ты знаешь, где я буду! Там, где я слушал музыку». Вы знаете, что он имел в виду? — спросил Райан.
— Нет.
— Возможно, в концертном зале?
