света рассеял мглу, и инспектор увидел беглеца. Он стоял перед толпой и размахивал зажатым в руке отбитым горлышком бутылки. У многих преследователей лица уже были в крови. В страхе перед смертоносным оружием они отчаянно пытались выбраться из узкого переулка, но сталкивались с теми, кто наседал сзади.
Беккер высунулся по пояс из окна и, ухватив беглеца за плечи длинными ручищами, потащил его внутрь. В то же время двое из толпы, осмелев, вцепились в ноги.
Беглец завопил так, будто его действительно разрывали на части.
Райан поставил фонарь на стол и схватил стоявшую в углу метлу. Высунув рукоятку в окно, он принялся колотить мужчин, державших беглеца. Он целился в лицо, бил как можно сильнее, и наконец один, получив чувствительный удар, завопил от боли и схватился за голову. Инспектор врезал второму, тот взвыл и тоже отпустил жертву.
Беккер по инерции отшатнулся от окна, втащил недавнего пленника в комнату и, не удержавшись на ногах, рухнул вместе с ним на пол.
— Уберитесь от меня! — размахивая разбитой бутылкой, заорал беглец.
Райан изловчился, схватил его за запястье и выкручивал до тех пор, пока мужчина не взвизгнул от боли и не выронил бутылку, которая упала на пол и разбилась. Беккер снял с ремня наручники; недавно разработанный пружинный механизм удерживал на месте браслеты, пока констебль запирал их ключом.
— Я ничего не сделал! — крикнул арестованный.
— Ну, это мы быстро выясним, — с трудом восстанавливая дыхание, проговорил Райан. — Откуда у вас на пальто кровь?
— Черт! Они чуть меня не убили! Вот оттуда и кровь.
Губы мужчины действительно распухли и кровоточили.
— Если вы и правда отрубились по пьянке, а не скрывались, они сделали для вас доброе дело, — заметил Беккер.
— Какого хрена вы хотите сказать?
— Ночь очень холодная, и вы могли бы замерзнуть до смерти.
— Хорошенькое «доброе дело»! Я бы не замерз, но меня избили бы до смерти.
— Могли бы поблагодарить нас, что мы этого не допустили.
— Где вы пили? — вступил в разговор Райан.
На него произвела впечатление попытка констебля расположить к себе арестованного.
— Да много где, — огрызнулся тот.
— А как называлось последнее заведение? И когда вы оттуда вышли?
— Не помню, — рыгнул джином подозрительный тип.
— Пусть побудет здесь, пока не протрезвеет. Тогда мы его допросим, — сказал Райан вбежавшим в комнату патрульным.
Все еще тяжело дыша, инспектор и Беккер прошли в общий зал таверны, где уже сидел комиссар Мэйн. Выглядел он намного старше своих пятидесяти восьми лет. Кожа на лице над бакенбардами была туго натянута.
С улицы доносился шум потасовки, громко кричали констебли, разгонявшие при помощи дубинок не желающую угомониться толпу.
— Все только начинается, — мрачно изрек Мэйн.
— Можно надеяться, что от выпитого джина они все-таки успокоятся и заснут, — предположил Райан.
— Нет-нет, будет только хуже. Поверьте моему опыту. Молоток и инициалы на нем. Я…
Внезапно комиссар умолк и посмотрел на грузную женщину, распоряжавшуюся в таверне. К ней подошел и встал рядом мужчина с красным лицом — очевидно, муж.
— Мне нужно поговорить с вами, — демонстративно игнорируя Беккера, сказал инспектору Мэйн. — Наедине.
На лице хозяина таверны читалось явственное недоумение, отчего это комиссар полиции уделяет такое внимание подозрительному рыжему ирландцу и не хочет пообщаться с патрульным.
— Констебль Беккер — мой помощник. Он должен быть в курсе всего.
Конечно, Беккер вряд ли ожидал услышать подобные слова, но ему все же удалось скрыть удивление.
— Ваш помощник? — Мэйн по-прежнему не смотрел на констебля. — Вам не кажется, что это несколько необычно?
— Как вы сами сказали, лорд Палмерстон будет давить на нас, чтобы мы поскорее раскрыли убийство и не допустили паники. Мы хотим заверить людей, что я испробовал все возможные варианты. Если вы не возражаете, давайте вернемся в магазин, там нас никто не подслушает.
— За исключением мертвых, — пробормотал комиссар.
Когда они появились в магазине, художник из «Illustrated London News» жадно глотал из фляжки и ничуть не смутился, что его застали за этим занятием.
