— Хорошо. Он назвал меня маленьким хитрожопым мерзавцем.
— Кое-кто мог бы с этим согласиться, — подал голос надзиратель.
— Точнее, его слова звучали так: «Он предупреждал меня, что ты маленький хитрожопый мерзавец».
— Он? — переспросил Райан.
— Кто-то дал этому человеку определенные инструкции. Теперь, когда тот, другой, кем бы он ни был, повторил убийства восемьсот одиннадцатого года, он запросто может создать свой собственный шедевр.
Глава 11
МРАЧНЫЕ НАМЕКИ
Туман был еще более густым, чем накануне. Частички копоти в огромном количестве кружились в воздухе и прилипали к одежде и коже. Инспектору с трудом удалось найти крытый экипаж, и сейчас констебль вез Райана, Беккера, Де Квинси и Эмили к таверне, где произошло убийство. Ехать в экипаже с парусиновыми стенками и крышей было, конечно, комфортно, но Райан предпочел бы видеть клубящийся вокруг туман и иметь возможность следить за двигающимися в нем тенями, чтобы успеть вовремя среагировать на возможную угрозу.
В свете неяркой лампы под крышей инспектор видел, что Де Квинси по-прежнему бьет дрожь. Маленький писатель смыл наконец кровь человека, который его чуть не убил, и лицо его было совершенно белым.
— Как вы себя чувствуете? — спросил инспектор.
— Спасибо, все в порядке. Мне уже доводилось испытывать подобное.
— На вас когда-то нападали? Вам уже приходилось сражаться за свою жизнь?
— Скажите, это произошло на самом деле? — снова спросил Беккера Де Квинси.
— Это было на самом деле.
— Я все смогу перенести, если у меня будет лекарство, — сказал Де Квинси и обхватил себя за плечи.
— Почему вы так упорно называете эту гадость лекарством? — поинтересовался Беккер.
— Без лауданума я бы не смог переносить лицевые боли и проблемы с желудком.
— Будет хуже, чем сейчас?
— Иногда мне удается уменьшить дозу, и в конце концов я даже полностью от него отказываюсь. — Голос Де Квинси дрогнул. — Но боли усиливаются. Ощущения такие, будто стая крыс терзает мой желудок. И в итоге я не могу сопротивляться необходимости принять дозу.
— А не могут боли быть вызваны привычкой организма к наркотику? — спросил Райан. — Возможно, если бы вы приучились обходиться без него, и боли отступили бы.
— Как бы я хотел, чтобы все было так просто.
На Беккера кто-то навалился, и он увидел, что Эмили, все еще не пришедшая в себя после отравления, заснула, положив голову ему на плечо. Ни ее отец, ни инспектор, казалось, не находили в этом ничего из ряда вон выходящего, так что констебль старался сидеть неподвижно, чтобы девушке было удобно.
— В лаудануме нуждается скорее разум, чем тело, — продолжил Де Квинси. Разговор, казалось, отвлекал его от навязчивых мыслей о наркотике. — В нашем сознании есть двери.
— Двери? — озадаченно спросил Райан.
— Я открываю их и обнаруживаю мысли и чувства, которые меня контролируют, но о существовании которых я не знаю. К несчастью, процесс самопознания может обернуться кошмаром. Много ночей подряд мне снится кучер, превращающийся в крокодила.
— Мысли, которые контролируют вас, но о которых вы не знаете? Крокодил? — Райан помотал головой. — А мне уже показалось, что я могу уследить за ходом ваших рассуждений.
— Мой друг Кольридж тоже был известным любителем опиума.
— Я об этом слышал, но, признаюсь, не читал его произведений, — сказал Райан.
Де Квинси начал нараспев декламировать стихотворение. Беккер забеспокоился, а не потерял ли маленький человечек рассудок. Строки, которые он произносил, отчетливо попахивали безумием.
