— Да-да, вот это самое я и сказал, — сердечно согласился Хэл, — когда это доставили к моим дверям незадолго до рассвета.
Он протянул руку к запечатанному письму, бережно поддерживая девочку, чтобы не уронить ее.
— А это — тебе. Его доставили сразу после рассвета.
Грей отбросил первое письмо, как будто оно вспыхнуло у него в руках, схватил второй конверт и разорвал его.
«О Джои, говорилось в нем — без какого-либо вступления, — простите меня, я не могла его остановить, я в самом деле не могла, мне так жаль, я ему говорила, но он и слушать не желал. Я бы сбежала прочь, но не знаю, куда мне податься. Пожалуйста, пожалуйста, сделайте что-нибудь!»
Письмо было без подписи, но в ней и не было нужды. Оно было написано второпях, вкривь и вкось, но Грей все же узнал почерк благородной Каролины Вудфорд. Бумага была в пятнах — видимо, от слез?
Грей энергично потряс головой, словно желая прочистить мысли, потом снова взял в руки первое письмо. Нет, ему не показалось: это было официальное послание от Альфреда, лорда Эндерби, его светлости герцогу Пардлоу, с требованием удовлетворения за оскорбление чести его сестры, благородной Каролины Вудфорд, нанесенное посредством брата его светлости, лорда Джона Грея.
Грей несколько раз перевел взгляд с одного письма на другое, и наконец взглянул на брата.
— Какого черта?!
— Я так понимаю, вчерашний вечер был весьма богат на события, — сказал Хэл и, кряхтя, наклонился, чтобы поднять с пола сухарик, который Дотти бросила на ковер. — Нет, милая, это ты больше кушать не будешь.
Дотти яростно запротестовала и отвлеклась только тогда, когда дядя Джон взял ее на руки и подул ей в ушко.
— Богат на события... — повторил он. — Ну да, пожалуй. Но я не сделал Каролине Вудфорд ничего дурного, если не считать того, что держал ее за руку, когда нас ударил током электрический угорь, клянусь! Глю-глю-глю-глю-глю-пшшшш! — сказал он Дотти, которая завизжала и захихикала в ответ. Он поднял глаза и обнаружил, что Хэл пристально смотрит на него.
— Ну, на приеме у Люсинды Джоффрей, — пояснил он. — Ведь вас с Минни туда тоже приглашали, разве нет?
Хэл хмыкнул.
— Ах, ну да. Приглашали, но мы уже обещались быть в другом месте. Про угря Минни ничего не говорила. И что это за история с дуэлью из-за барышни, а?
— Чего? Это вовсе не...
Он остановился, пытаясь собраться с мыслями.
— Хотя, может быть, и да, если так подумать. Николс — ну, знаешь, тот свинтус, который написал оду, посвященную ножкам Минни, — так вот, он поцеловал мисс Вудфорд, а она не желала с ним целоваться, и я дал ему в рожу. А кто тебе рассказал про дуэль?
— Ричард Тарлтон. Он вчера поздно вечером явился в клуб и сказал, что только что проводил тебя домой.
— Ну что ж, тогда тебе, скорее всего, известно ровно столько же, сколько и мне. Что, обратно к папочке хочешь, да?
Он вернул Дотти брату и смахнул влажное пятно слюны на плече халата.
— Да, похоже, Эндерби к этому и клонит, — Хэл кивнул на письмо графа. — Что ты публично опозорил девицу и скомпрометировал ее добродетель, устроив из-за нее скандальную дуэль. Думаю, и чем-то он даже прав.
Дотти, ворча, грызла отцовский палец. Хэл, не переставая искоса смотреть на Грея, порылся в кармане, выудил серебряное зубное колечко и предложил дочке вместо пальца.
— А не хочешь ли ты и впрямь жениться на Каролине Вудфорд, а? Собственно, требования Эндерби именно к этому и сводятся.
— О господи, только не это!
Каролина была славной подругой: умненькой, хорошенькой, готовой на любые безумные каверзы, но жениться на ней?!
Хэл кивнул.
— Ну да, она милая барышня, но с ней ты через месяц окажешь либо в Ньюгейтской тюрьме, либо в Бедламе.
— Либо в могиле, — добавил Грей, осторожно ощупывая повязку: Том настоял на том, чтобы перевязать ему разбитую руку. — Кстати, ты не знаешь, как там Николс?
— Э-э... — Хэл слегка откинулся назад, перевел дух. — Ну... он, вообще-то, мертв. Я получил от его отца довольно неприятное письмо, где он обвиняет тебя в убийстве. Оно пришло, когда я сидел за завтраком, я как-то не сообразил его захватить. Ты ведь не собирался его убивать?
Грей опустился на стул. Вся кровь отхлынула у него от лица.
— Нет... — прошептал он. Губы сделались непослушны, рук он и вовсе не чувствовал. — Господи Иисусе... Нет...
Хэл поспешно достал из кармана коробочку с нюхательными солями, одной рукой откупорил хранившийся внутри флакон и протянул его брату. Грей с благодарностью принял его. Не то чтобы он собирался упасть в обморок, однако же аммиачная вонь могла послужить оправданием слезящимся глазам и срывающемуся дыханию.
— Господи Иисусе! — повторил он и чихнул несколько раз подряд. — Хэл, клянусь тебе, я не хотел его убивать! Я стрелял мимо. По крайней мере,
