— Чтобы я брил или красил волосы, — сказал мальчик явно нехотя, — и никому не раскрывал своего настоящего имени.
Дунк кивнул.
— Сколько вина выпил этот парень?
— Он пил ячменное пиво.
— Ну вот, видишь? Это говорил не он, а ячменное пиво. Слова — это ветер, Эгг. Просто пропускай их мимо ушей.
— Одни слова — ветер, сир, — ну и упрям же этот мальчишка! — А другие — предательство. Это турнир изменников, сир!
— Что, все кругом изменники, что ли? — Дунк покачал головой. — Даже если это и правда, все это дела минувшие. Черный дракон убит, и те, кто бился за него, бежали или приняли прощение. К тому же это неправда. Сыновья лорда Баттервелла бились на обеих сторонах.
— Стало быть, он наполовину изменник, сир!
— Шестнадцать лет тому назад!
Приятное опьянение мало-помалу рассеялось. Дунк был зол и почти трезв.
— Распорядитель турнира — стюард лорда Баттервелла, по имени Косгроув. Отыщи его и внеси мое имя в списки. Нет, погоди... не надо мое имя вносить.
Вокруг слишком много лордов, того и гляди, кто-нибудь припомнит Эшфордский турнир и сира Дункана Высокого.
— Запиши меня как Рыцаря Виселицы.
Простому народу нравится, когда на турнире появляется таинственный рыцарь...
Эгг пощупал опухшую губу.
— Рыцаря Виселицы, сир?
— Ну да, в честь щита.
— Да, но...
— Делай, что тебе говорят! И хватит на сегодня чтения, — добавил Дунк и затушил щепотью фитилек свечи.
Встало жаркое, безжалостное солнце.
Белые стены замка дышали жаром. Пахло горячей землей и смятой травой, воздух был совершенно неподвижен, и поникшие зелено-бело-желтые знамена над башней и лад воротами висели не шевелясь.
Гром был беспокоен, Дунк еще никогда прежде не видел его таким. Пока Эгг затягивал подпругу, жеребец тряс головой из стороны в сторону. Он даже оскалил на мальчишку свои крупные квадратные зубы. «Жарко, — подумал Дунк, — слишком жарко всем, и людям, и животным». Боевые кони вообще не отличаются кротким нравом. А уж в такую жару и сама Мать вышла бы из себя!
Посреди двора начинался очередной поединок. Сир Харберт был на золотистом скакуне в черных доспехах, разукрашенных алыми и белыми змеями дома Пэйджей, сир Франклин — на гнедом, на чьей серой шелковой попоне были вышиты двойные башни Фреев. Когда они сошлись, красно-белое копье аккуратно переломилось пополам, а голубое разлетелось в щепки, но оба соперника остались в седле. Трибуны и стражники на стенах разразились восторженными криками, но крики эти были жиденькими и вскоре утихли.
«Слишком жарко, чтобы вопить». Дунк утер пот со лба. «И чтобы биться на турнире». Голова гудела, как барабан. «Мне бы только выиграть первый поединок, и еще следующий, и все, с меня довольно!»
На краю ристалища рыцари развернули коней и отбросили обломки копий — они преломили уже четвертую пару. На три больше, чем следовало бы... Дунк до последнего тянул время, не спеша облачаться в доспехи, и все равно он уже теперь чувствовал, как липнет к спине рубаха под стальным панцирем. «Ничего, бывают вещи и похуже, чем немного вспотеть», — сказал он себе, вспоминая битву на «Белой леди», когда железные люди хлынули на палубу корабля. К концу сражения он взмок не от пота, а от крови.
Взяв новые копья, Пэйдж и Фрей снова вонзили шпоры в бока скакунов. Из-под копыт летели комья спекшейся земли. Дунк услышал треск копий и поморщился. «Слишком много я вчера выпил и слишком много ел...» Он смутно помнил, как тащил на руках по лестнице невесту и как разговаривал на крыше с Джоном Скрипачом и лордом Пиком. «Что я делал на крыше?» Разговор шел о драконах, или о драконьих яйцах, или о чем-то в этом роде, но...
Его задумчивость нарушил шум — полурев, полустон. Дунк увидел, что золотистый конь доскакал до края ристалища без всадника, а сир Харберт Пэйдж ворочается на земле. «Еще двое, а потом моя очередь». Чем быстрее он выбьет из седла сира Утора, тем скорее можно будет избавиться от доспехов, выпить чего-нибудь холодненького и отдохнуть. У него будет в запасе час, если не больше, прежде чем снова наступит его черед.
Дородный герольд лорда Баттервелла поднялся на трибуну, чтобы вызвать следующую пару бойцов.
— Сир Аргрейв Дерзкий, — провозгласил он, — рыцарь из Нанни, вассал лорда Баттервелла из Белых Стен, и сир Глендон Флауэрс, рыцарь из Ивняков. Выйдите на ристалище и явите вашу доблесть!
По трибунам прокатился хохот.
Сир Аргрейв был тощий, жилистый мужчина, закаленный рыцарь в поношенных серых доспехах на коне без попоны. Дунк уже встречался с такими,
