— Вместе! — сказали они. — Все вместе!
И ушли готовиться к битве: наточить оружие или поспать, если сумеют заснуть, — до рассвета надо было выйти в море. Конн с Ральфом набрали побольше воды и припасов и погрузили все это на корабль, стоявший на берегу.
Остальные улеглись у костра. Конн сел на песок рядом со своим родичем, под выпуклой грудью их корабля. Ему казалось, что ему теперь ни за что не уснуть. Он пытался припомнить все битвы и сражения, в которых когда-либо бывал, но все вдруг сделалось как в тумане.
Все равно все будет иначе. Так всегда бывает.
Через некоторое время он спросил у Ральфа:
— Ты готов?
— Думаю, да, — ответил Ральф. Голос у него был напряженный, как натянутая струна. — Нет. Не нравится мне все это. Он ставит нас вперед, впереди всех?
— Да, — ответил Конн. — У нас будет шанс захватить Хакона самим, в одиночку!
— Или попасть в плен. Он пытается извести нас, — сказал Ральф.
Конн ткнул его локтем.
— Ты слишком много думаешь! Когда дойдет до дела, думать будет некогда!
Он зевнул и привалился к борту корабля, внезапно почувствовав себя ужасно усталым.
— Ты просто следуй за мной, — сказал он, закрыл наконец глаза и уснул.
Конну привиделся сон.
Он сражался в великой битве, вокруг секиры звенели о щиты, трубили рога, корабль под ним колыхался, повсюду мелькали руки, волосы, искаженные лица. Он не мог отличить друзей от врагов. Вокруг была теснота, вопли, свалка — ему казалось, как будто что-то хочет его поглотить, и он в запале рубил мечом направо и налево, чтобы расчистить себе место, где можно встать. Он был весь забрызган кровью и чувствовал на губах ее вкус.
Потом звон железа о щиты превратился в раскаты грома, и молния сверкнула так ярко, что он ослеп. А когда он снова обрел способность видеть, то обнаружил, что сражается в одиночку, крохотный человечек против надвигающейся бури. У него не было даже корабля. Тучи вздымались над ним на сотни футов черно-свинцовыми клубами, и молнии метали в него свои стрелы, дождь же походил на град камней, и кулаки грома молотили его.
Ветер развевал длинные пряди облаков; среди темных клубов он увидел глаза и рот с зубами, как валуны, чудовищное женское лицо из тумана и мрака. Женщина простерла над ним свою руку, и из кончиков пальцев ударили молнии. Он не мог шелохнуться, прикованный к месту, и молнии обрушились на него и растерзали в клочья, так что ничего от него не осталось.
Он очнулся на земле рядом с кораблем. Сон не сразу оставил его — он удивился, обнаружив, что цел и невредим. Он поднялся на ноги и пошел по берегу навстречу восходу.
По дальнему краю лилового неба разливалось огненно-красное сияние, и воздух начинал светиться. Он стоял на галечном пляже, и сон разворачивался у него в голове, могущественней наступающего дня.
К нему подошел Ральф. Конн поведал ему свой сон, и даже в предрассветных сумерках увидел, как побледнел его родич.
— Так ты думаешь, что он вещий? — спросил Конн.
— Все сны вещие, так или иначе.
У «Морской птицы» уже собиралась команда, солнце вскоре должно было взойти.
— Что ж, — сказал Конн, — значит, такова судьба, а наше дело — встретить ее достойно. Это не так сложно. Идем, пора в путь.
Они гребли вперед в лучах разгорающегося утра, огибая верхний конец острова и поворачивая на юго-восток, ко входу в бухту. По морю катились высокие валы. «Морская птица» летела по волнам, как ястреб, падающий на добычу. Теперь, когда Кетиля не стало, Конн сидел на его весле, на первой скамье по правому борту. Налегая на весло, он видел, как весь флот разворачивается следом за ними, корабль за кораблем, равномерно взмахивая веслами. Голые мачты и высокие изогнутые носы чернели на фоне бледного неба, белая пена вскипала вдоль бортов.
Что-то вздымалось у него в душе, какой-то неодолимый восторг. Он оглянулся через плечо. Они проходили оконечность острова, им предстояло еще миновать низкий мыс на материке, а за ним открывался залив между голыми, покрытыми расселинами скалами. А за заливом вздымалась белая завеса гор. Солнце вставало, заливая море потоками света. Небо было белым. Конн был рад, что они повернули на юг: значит, сражаться предстоит, когда солнце будет сбоку, а не прямо перед глазами. Он почувствовал, как улеглись волны, когда они очутились за холмом. Конн выкрикнул приказ, и вся команда откликнулась в один голос, развернула весла и вонзила их в морскую гладь, и корабль будто взлетел на воздух, над мелкой зыбью, бегущей по морю. Конн ощутил головокружительную гордость за свою команду, лучших гребцов во всем флоте.
Перед ними распахнулась бухта. Посреди пролива темной глыбой вздымался остров с рваными краями, одетый лесом. Стоявший у руля Ральф решил
