– Молчи, отец, – предостерегла Де Квинси Эмили.
– Нет, я хочу послушать, – настаивал лорд Палмерстон. – Возможно, ваш батюшка однажды договорится до того, что его все-таки отправят в лечебницу для душевнобольных.
– Я просто хотел отметить, что некоторые вещи, кажущиеся нам очевидными, могут обернуться полной своей противоположностью. – Де Квинси указал на труп в холле. – Вмятину в черепе этой девушки, как и того слуги, который лежит сразу за дверью, могло оставить орудие с шарообразным утолщением на конце. Подобный удар можно нанести только сверху вниз. Примерно вот так. – Де Квинси поднял правую руку и резко махнул ею, заставив лорда Палмерстона вздрогнуть. – Набалдашник трости джентльмена вполне удовлетворяет необходимым условиям. Вопрос лишь в том, кто нанес удар: настоящий джентльмен или человек, прикинувшийся им с целью проникнуть в дом.
– Порядочный господин не способен совершить столь чудовищное преступление, – заявил лорд Палмерстон. – Некогда нам слушать ваши домыслы. «Молодая Англия». Эдвард Оксфорд. Как только комиссар рассказал мне о содержании письма из церкви, я сразу попросил ее величество об аудиенции. Райан, вы расследовали покушение Оксфорда на жизнь королевы, поэтому пойдете с нами.
– Если позволите, пусть сержант Беккер сопровождает нас, – предложил инспектор. – Это самый быстрый способ ввести его в курс дела.
– Хорошо, Беккер, присоединяйтесь. И поторопитесь. Нельзя заставлять ее величество ждать, – нетерпеливо произнес комиссар Мэйн.
– И… – Райан умолк в нерешительности.
– Ну что еще? У нас нет времени.
– Мистеру Де Квинси тоже лучше поехать с нами.
– Вы шутите?
– После разговора с ним я убедился, что он знает о покушении Эдварда Оксфорда не меньше моего, если не больше.
– Взять Любителя Опиума на встречу с королевой? – изумленно воскликнул лорд Палмерстон. – Он угостил вас лауданумом?
– Думаю, ее величество рассчитывает, что мы предпримем для ее защиты любые меры, даже самые непривычные. Неужели вы не согласны со мной, милорд?
Лорд Палмерстон издал обреченный стон.
Мститель точно знал тот день и час, когда он понял, каким образом может выпустить на волю долго подавляемую ярость.
Это случилось утром в четверг, первого мая 1851 года, в одиннадцать часов три минуты.
Тогда открылась Всемирная выставка, разместившаяся в великолепном здании, которое публика окрестила Хрустальным дворцом. На бумаге проект «дворца» представлял собой всего лишь гигантскую оранжерею. Многие влиятельные люди только посмеялись, когда принц Альберт поддержал эту идею.
Кто мог тогда представить, что в результате на свет появится одно из самых изумительных сооружений, какие когда-либо видел мир? Столь же огромный, сколь и блистательный, Хрустальный дворец был построен из почти миллиона квадратных футов стекла. Миллиона! Он занимал отведенную под строительство в Гайд-парке площадь в пятьдесят акров и насчитывал двенадцать этажей такой высоты, что парковые вязы, оставленные нетронутыми внутри в качестве украшения, не достигали потолка. Огромные водонапорные башни, установленные снаружи, давали воду для множества фонтанов. Аккорды двух мощных органов и пары сотен других инструментов, сопровождаемые хором в шестьсот голосов, были едва слышны в дальних углах дворца.
Мститель мог засвидетельствовать великолепие постройки, поскольку сам находился в тот день среди почетных гостей. Несмотря на усилия более чем восьмисот музыкантов, мелодия словно бы таяла в воздухе. При появлении королевской процессии все исполинское здание погрузилось в благоговейную тишину. Даже фонтаны стихли, когда десять тысяч собравшихся наблюдали за торжественным шествием небожителей.
Королева Виктория, приземистая, склонная к полноте, с невыразительным подбородком.
Принц Альберт, высокий, с почти женственными, несмотря на усы, чертами лица и узкими сутулыми плечами.
Наряд королевы дополняли драгоценности немыслимой стоимости и головной убор, напоминающий диадему.
Принц Альберт, хоть и не бывал в бою, облачился в мундир с множеством орденов.
Мститель ненавидел их обоих до хруста в сжатых кулаках. Он оглядел галереи выставки, ярус за ярусом поднимавшиеся к потолку. На них размещались экспозиции самых разных стран со всех концов света. Поскольку автором идеи являлся принц Альберт, Мститель со всей силой своей ненависти желал мероприятию провала. Читая в газетах язвительные статьи о подготовке выставки, он внутренне ликовал.
Европейские монархи не приняли приглашение принца, опасаясь беспорядков или даже покушений. У коронованных особ были причины для подобного беспокойства. Всего три года назад, в 1848-м, около ста пятидесяти тысяч манифестантов вышли на улицы Лондона, требуя ежегодных выборов и всеобщего избирательного права для мужчин любого сословия. Армии удалось тогда разогнать недовольных. Однако никто не мог поручиться, что толпы не соберутся снова, угрожая спокойствию Лондона.
Несмотря на все тревоги, открытие Хрустального дворца увенчалось грандиозным триумфом. Восторги десяти тысяч высокопоставленных гостей обратили ненависть Мстителя на всех собравшихся. Вопреки уверениям, что Всемирная выставка призвана восславить содружество наций, он нимало не
