Комиссар Мэйн оживился, услышав цитату:
– Молоком милосердья?
– Именно этот запах и ощутил сержант Беккер, когда нашел леди Хокинс. Ее утроба была до краев наполнена молоком. Прокисшим молоком милосердия. Убийца опять указывает на справедливость возмездия.
– Довольно надуманная связь, как мне кажется, – заметил Мэйн.
– Нет, если не забывать, что речь идет о Макбете. О его намерении убить правящего монарха.
Комиссар побледнел, осознав смысл сказанного.
– На том листке, что держал в руке лорд Косгроув, значилось имя Эдварда Оксфорда, который стрелял в королеву Викторию, – напомнил Де Квинси. – А на том, что нашел сержант Беккер в руке у следующей жертвы, – имя Джона Френсиса.
– Который тоже покушался на жизнь королевы, – прошептал комиссар Мэйн.
Смуглокожий молодой человек стоял в толпе возле Сент-Джеймсского парка, наблюдавшей за возвращением в открытом экипаже королевы Виктории и принца Альберта с воскресной службы. Взгляды всех собравшихся были прикованы к монаршей чете, поэтому лишь немногие заметили, как незнакомец достал пистолет.
Одним из тех немногих оказался мальчик, случайно оглянувшийся на преступника как раз в том момент, когда тот прицелился и нажал на спусковой крючок.
Раздался щелчок, но этим все и ограничилось: пистолет не выстрелил. Незнакомец поспешил скрыться.
Другим свидетелем был сам принц Альберт. Оглядев толпу, он обернулся к королеве со словами: «Возможно, мне показалось, но я видел, как в нас целились из пистолета».
Мальчик, заметивший нападавшего, страдал заиканием. Когда он попытался рассказать окружающим про мужчину с пистолетом, те быстро потеряли терпение и не дослушали его. Однако, вернувшись домой, мальчик поведал о происшествии своим родным, и они решили сообщить властям.
Последующие двадцать четыре часа они пытались убедить разнообразные официальные лица выслушать до конца рассказ заикающегося мальчика. Тем временем принц Альберт вызвал комиссара Мэйна в Букингемский дворец.
– Его высочество сам признал, что мог ошибиться, – продолжил рассказ Мэйн, отойдя вместе со слушателями вглубь церкви, чтобы избежать лишних ушей. – Но затем мы получили рапорт о мальчике, который тоже видел стрелка. Теперь всякие сомнения отпали, и мы порекомендовали королеве и принцу не покидать дворец, а сами усилили полицейские патрули в окрестностях дворца.
Можете представить наше удивление, когда королева, не уведомив нас, посчитала, что подает дурной пример, запираясь в четырех стенах. Подданные будут ждать ее появления согласно опубликованному в газетах распорядку дня, который ее величество почитала за честь соблюдать. Уже назавтра в шесть часов вечера они с принцем Альбертом отправились в открытом экипаже на обычную прогулку по Конститьюшен-хилл к Гайд-парку. Нас никто не предупредил. Тысячи зрителей видели, как экипаж ехал по улицам города. Удивительно смелый поступок.
Когда комиссар замолчал, в разговор вступил Райан:
– Я по-прежнему патрулировал тот район города. Поскольку я отличился при поимке Эдварда Оксфорда, а также помог задержать вора, проникшего во дворец и укравшего вещи из гардероба королевы, мне теперь доверяли особые задания. Я носил гражданскую одежду, в которой мог легко смешаться с толпой. Детективный отдел еще не создали, но можно сказать, что я уже работал детективом.
Я расположился у ограды Грин-парка, недалеко от того места, где Оксфорд когда-то стрелял в ее величество. Мне сообщили, что в тот день королева из соображений безопасности решила не показываться на публике. Но преступник мог и не знать об этом. Оставалась вероятность, что он снова появится поблизости, и я рассчитывал опознать его по словесному портрету.
К моему величайшему изумлению, королева и принц все же проехали мимо. Не знаю, какое из охвативших меня чувств было сильнее: облегчение, поскольку с ее величеством ничего не случилось, или тревога, что опасность может подстерегать ее на обратном пути от Гайд-парка.
Толпа не спешила расходиться, надеясь еще раз увидеть королеву и принца. Зрители все прибывали. Наконец, двадцать минут спустя, раздались крики: «Вот она!» – и вдали показался экипаж. Оглядевшись по сторонам в поисках подозрительных движений, я заметил на другой стороне улицы констебля, который внимательно следил за молодым человеком, стоявшим возле водонапорной колонки. У него была смуглая кожа, как у преступника, описание которого я получил.
Я выскочил на мостовую, – продолжал Райан. – Толпа кричала все громче; экипаж королевы приближался, уже слышны были цокот копыт и скрип колес. Подозрительный молодой человек спрятался за дерево. В тот момент, когда я добежал до противоположной стороны улицы, карета как раз проезжала мимо. Констебль поразил меня тем, что прекратил наблюдение, повернулся к королеве и вытянулся по стойке смирно. Вероятно, он никогда прежде не видел ее величества так близко. Но мне-то было не впервой, поэтому я сосредоточил внимание на молодчике за деревом. И тут он внезапно поднял пистолет.
Я рванулся к нему. Прогрохотал выстрел. Толпа охнула, пороховой дым окутал улицу. Констебль поспешил мне на помощь, и вдвоем мы справились со стрелком.
