– Так, гаси огонь. Немедленно! – Полонея даже вскочила. Только когда юноша, дернувшись, закрыл кубок, потушив таким образом пламя, опустилась обратно на лавку. – Нельзя больше пары мгновений, – проворчала она, проведя рукой по лбу. – Фух, напугал. Так какое было пламя?
Эрил, Антари и Златко ответили одновременно. Полонея помрачнела еще больше.
– Плохо.
– Почему? – Младший Бэррин подался вперед. – Почему плохо?
Антари за его спиной ухватилась за руку Эрила.
– Я подозревала по описанию колдовства, что ты дал, но надеялась, что ошибаюсь. К тому же такая редкость… вот ведь гоблин… Не думала, что когда-нибудь столкнусь… Это, – ведьма глубоко вдохнула, – не наших земель чародейство. Я о нем только слышала. Ни разу даже не видела. Так, на шабашах болтали. Грязное и подлое колдовство. Но нашу братию это редко останавливает. И если это до сих пор не распространено довольно сильно, значит, там какие-то условия, которые выполнить обычные ведьмы или колдуны не могут. Подробностей я не знаю. Но говорили, что это колдовство позволяет вынуть из живого человека душу, переместить ее в некий особый сосуд, и человек при этом не умрет, не потеряет память, не станет дурнем. Как-то так. Но про управление, вот такое кукловодство не болтали. Вообще про кукол никто не говорил. Это именно ведьмовство. Травы, заклятия, слова, ритуалы. Я особо точно не знаю. Речь тогда вообще шла только о том, как извлечь душу из человека. Некоторых из наших… это очень интересует.
Ива не знала, как остальным, но ей стало страшно. Девушка понимала, что ее тетушка никогда на подобное не пойдет, да и зачем? Но знахарка иногда забывала, насколько сильно отличается мир ведьм от того, в котором жила сама юная волшебница.
– У нас на шабашах разное толкуют. Иногда бахвальство одно, а порой такое узнаешь, что сам никогда в жизни бы не пробовал. Считайте наши шабаши чем-то вроде ваших университетов. Только времени куда меньше отнимает, да и веселей проходит. – Полонея усмехнулась. – Кстати, порой такие рецепты… ну да ладно. А думаю я, что вы имеете дело именно с тем колдовством, о котором я говорю, из-за травы, которую вы мне показываете. Собственно, если бы мне про нее не рассказали, я бы, может, не запомнила про подобную гадость. Души, сосуды, это меня мало интересует, а вот особая трава… Да, это дело. Так вот о ней. Она только выглядит обычной чередой. Насколько я знаю, такой оттенок дает череда только с одного болота в Центральных землях. Причем она там не только росла. Там же ее сушили, там же над ней колдовали. Насколько я знаю, больше ни для чего такая обработка этой череды не нужна. Так что получается, что вы имеете дело именно с данным колдовством.
– Как его название? – Антари сама не заметила, как оказалась так близко к шару.
– Это, девонька, я тебе не скажу. Кто их знает, как его там называют. Да и вообще, может, ваши злыдни это колдовство только за основу взяли. Тут же дело не в душе явно, душа же вернулась к твоей сестрице. У вас там все ради управления затевалось. Уж не знаю, как они этого добились.
– Нет, я про болото. – Девушка дрожала и сама не могла понять почему. – Как оно называется?
– Вот ты спросила. Сколько лет прошло! На кой оно мне сдалось, это болото, столько его помнить?
Ива по лицу Антари догадалась, что той очень важно узнать это название. И Златко явно понимал почему. Другу знахарка привыкла верить. Значит, необходимо выудить из тетушки эти сведения.
– Ты же все-все про травы знаешь, – подольстилась Ива.
Полонея скептически глянула на племянницу, мигом разгадав маневр.
– Многое, но не все.
– Все не все, но очень-очень много, – продолжила знахарка. – Ты же всегда меня учила смотреть, где трава выросла. От этого же так много зависит! К тому же ты сама сказала, что именно на такую необычную особенность и обратила внимание.
– Я и не отрицаю. Про нее – да, запомнила, а про место – нет.
– Тетушка, ну пожалуйста, попробуй! – Ива умоляюще посмотрела на тетушку, перед таким взглядом та никогда не могла устоять, хоть и старалась не показывать это племяннице. – Вот вы сидели на шабаше. Кто-то завел этот разговор. С чего вообще начали рассказывать про эту траву или это колдовство?
– Вот этого вообще не помню. Но про души, демонов, Темные силы часто говорят на шабаше. И потом, Ив, ну мы уже подвыпившие были.
– Однако сам факт ты запомнила. Значит, и название можно попытаться. О! А может, тебе это название что-то напомнило? Ну как, знаешь… когда говорят про винокурни, невольно думаешь, что там пьют вино и курят. Или при слове «снегирь» вспоминается староста Маловки, уж не знаю, почему ему это прозвище дали.
– Потому что вечно пузо в красной рубахе выставит вперед и ходит, – проворчала Полонея. – Поняла мысль твою. Сейчас подумаю. А ты, добрый молодец, пока выуди из кубка жемчужину, положи ее на платок. Если девица вторую даст, то заверни их в этот платок. Пусть сестрица помороченной девки сошьет из него маленький мешочек. Как будет готово, прочитаешь над ним обережный заговор, я тебе потом скажу, чтобы записал, он длинный. Этот мешочек пусть та, что была заколдованной, носит, пока вы не разберетесь, кто с ней такое сотворил. От такого колдовства, может, и не защитит, но ей сейчас надо головку беречь. Не ровен час, кто-то попытается в ней что-нибудь подправить. С таким амулетом ему так просто это не удастся. Там не только магия будет, но и сила двух ее защитников, в том числе родственницы по крови. Это хорошо, хотя брат подошел бы лучше.
– Может, отец?
