записываться, фотографироваться. Не дай Боже хоть какая-то деталь выпадет из поля зрения! И тут - полностью все артефакты поменяли, а вроде как надо все.
- Денис-Денис, - покачал головой пожилой мужчина. - У меня сердце вместе с твоим болит. Но сам подумай, кому лучше станет, если мы объявим, что был подлог? Да нас с дерьмом смешают! Никто никогда наши изыскания не будет всерьез воспринимать! Наши светила разбегутся, денег не дадут уже ни на какие раскопки. Даже уйти на нормальные места народ не сможет. 'А, вы с той кафедры, которая подлоги устраивает?' Вовек же не отмоемся! И так репутации никакой, а в этом случае еще и хуже станет. Сам подумай, кому это нужно?
- Может, истории? Или тому воину, с которого его доспехи сняли?
- Ой, Денис, ты сам себя слышишь? Ты вроде раньше таким идеализмом не страдал. По крайней мере, парочку книг из списка литературы в твоем дипломе ты точно в глаза не видел!
- Какое это сейчас имеет значение?
- А такое, что ты меня уже услышал. Подлинность находок, разумеется, будет проверена, но тебя я прошу держаться от этого дела подальше. Тебе ясно?
- Но, Сергей Алексеевич...
- Денис, ты все слышал.
Завкафедрой кинул еще один тяжелый взгляд на подчиненного и величественно удалился.
Молодой археолог почувствовал себя полным ничтожеством.
Откуда появились Надя с Остромыслом, Денис даже не понял. Просто в какой-то момент они оказались рядом. Археолог попытался пересказать им недавние события, но дружинник поднял руку и произнес:
- Мы все слышали.
Только тут Денис вспомнил, что сам провел девушку в лагерь, благо сверхсекретным местом тот не значился. Призрака так и вовсе никто, кроме них, не видел. Сейчас, на солнце, им тоже это не особо удавалось.
- Я проиграл, - с полным самоуничижением резюмировал историк.
- Но он же сказал, что находки перепроверят, - попыталась подбодрить его Надя. Ответом ей стал скептический взгляд.
- Я тебя умоляю.
Девушка вздохнула.
- Что же делать?
- Отступать нельзя, - нахмурился Денис. Присутствие Нади придавало сил. Ему и так не нравилось, что она стала свидетельницей его беспомощности. Надо как-то реабилитироваться. - Нужно что-то придумать.
- Согласна, - девушка энергично кивнула, правда, на свежие идеи ее решимость не произвела впечатления, иначе они бы явились поддержать хозяйку. Сейчас в голове царила дивная пустота.
- Идемте-ка к речке, - промолвил Остромысл. - Там всегда лучше думается. По крайней мере, так говорила Бажена.
Сказано - сделано. Втроем они отошли от лагеря подальше и уселись на траву. Надя оказалась посредине.
- Красиво, - спустя какое-то время выдохнула она.
- За душу берет, - улыбнулся Остромысл. - Я, правда, пока с Баженкой не повстречался, и не думал про это. Так, гляну когда. Но не то, не то. А женушка моя дюже реку да лес любит. Она и научила их красоту видеть. Вернее, как: она видела ее, и я научился.
- Слушай, Остромысл, а я все хотела спросить. Вы же с Баженой поженились, а пророчество как же? Так и ждали, что сбудется?
- Ох... Бажена из-за него никак не хотела под венец идти. Но я ее уговорил. Сказал, судьбе все равно, так мы будем жить или повенчаемся. А я от нее не отступлюсь. А коль не отступлюсь, то почитай, то же самое, что замужем... Сколько же слез тогда было пролито. Но потом Бажена придумала что-то. Поехала к какой-то бабке советоваться. Та и научила.
- Чему научила? - поторопила Надя, когда Остромысл замолчал.
- Как поступить... Правда, теперь я думаю, от судьбы нам уйти все же не удалось.
- Э-э... так что Бажена сделала?
Призрак улыбнулся нетерпению девушки. Она его все-таки невероятно забавляла. Да и Денис прислушивается с интересом.
- Вдвоем им как-то удалось связать наши с Житомиром судьбы. Теперь предсказание звучало так, что ежели Житомир убьет меня, то умрет и сам. И наоборот.
- Умно, - кивнул историк.
- Верно. Но, в конце концов, все так и произошло. Житомир решил погубить меня. Наверняка думал, раз чужими руками, так пронесет. Ан-нет, не
