орущих друг на друга человека. Он припомнил, что спор шел о деньгах. Затем один из спорящих – тот, что меньше ростом, с физиономией усохшей обезьяны – схватил со стойки бара бутылку и замахнулся на противника. Тот, защищаясь от удара, поднял руки и с воплем: «Вонючий вор!» – нырнул за спину Деймона.
– Легче, легче, – сказал Деймон и, чтобы прекратить драку, инстинктивно попытался перехватить занесенную руку с зажатой бутылкой. Он промахнулся. Обезьянья рожа развернулась и с силой врезала бутылкой прямо в лоб Деймону. Оглушенный Деймон рухнул грудью на стойку, а затем, видимо окончательно потеряв сознание, сполз на пол.
Какая-то жидкость, теплая и липкая, заливала его глаза и рот. Во рту ощущался привкус соли. Деймон попробовал сесть. Нависшие над ним лица будто плавали в тумане на фоне грязного потолка из оцинкованного железа.
– Со мной все в порядке, – произнес он заплетающимся языком, вытирая глаза и губы. Взглянув на руку и увидев на ней кровь, Деймон пробормотал: – Кровь агнца. Если можно так выразиться…
Он был смущен тем, что оказался в центре внимания людей, которые зашли в бар, чтобы мирно выпить перед ленчем. Он так ненавидел всякие сцены и вдруг оказался в центре одной из них. Кто-то помог ему встать на ноги. Чтобы снова не упасть, Деймону пришлось схватиться за стойку. Записная книжка, как он успел заметить, была пропитана красной жидкостью. Кровь агнца и окровавленная бумага. Бумага – главное, с чем связано все его существование, превратилась вдруг в жертвенный алтарь. Баран, заблудший в чащобе.
– Приятель, – сказал бармен, – из этого урока вам следует сделать первый и самый главный вывод: никогда не выступайте в качестве рефери в кабаке, когда в ход пошли кулаки.
– Учту на будущее, – слабо улыбнулся Деймон и спросил: – Где тот парень, который это сотворил?
– Оба давно смылись, – ответил бармен. – Благородные джентльмены. Один из них, прежде чем убежать, оставил десятку, – удрученно продолжал бармен, демонстрируя банкноту. – Сказал, что очень сожалеет, так как хотел прикончить своего дружка. Они хорошо одеты. Хотя теперь по одежке разве что-нибудь определишь?
Из кухни примчалась женщина с аптечкой первой помощи в руках.
– Вам лучше присесть, мистер, – сказала она. – Дайте мне промыть ссадину.
Прежде чем она усадила его на стул, он успел бросить взгляд на свое отражение в зеркале за стойкой. На него оттуда смотрел все тот же призрак. В темноте зеркала не было видно крови.
Деймон тяжело опустился на стул, женщина принялась промывать рану влажной тканью, отчего лоб заломило сильнее. Гомон стих, и все вернулись к своим стаканам.
– Похоже, все не так уж и плохо, – заключила женщина.
Это была толстая негритянка, пропахшая перегорелым маслом. Обрабатывая рану, она действовала уверенно, но в то же время очень осторожно. Совсем как руки Шейлы в больнице, подумал Деймон.
– Слава Богу, что хоть бутылка не разбилась, – сказала женщина. – Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно, – ответил Деймон.
Вообще-то он ничего не чувствовал, если не обращать внимания на то, что все вокруг него колыхалось как на волнах, а в ушах, пробиваясь сквозь негромкий ровный гул, звучали слова: «Чикаго, Чикаго». До этого ему ни разу не приходилось бывать в нокауте. Сейчас он решил, что это вовсе не такое уж
