– Довольно сомнительная похвала, – заметила Шейла. – Однако так или иначе, но я с этим смирилась. И по крайней мере за несколько последних лет ничего подобного не случалось. Я пыталась внушить ему, что телефонный звонок ничего не значит, что какой-то ненормальный наткнулся на его номер в телефонной книге и звонок этот всего-навсего шутка больного. Но я не смогла заставить его в это поверить. Где-то в прошлом что-то произошло, есть человек, который хочет причинить ему страдания. Роджер об этом знает и поэтому ведет себя столь странно… Я думала, ты знаешь то, что мне не известно… Врагов, с которыми я не знакома и о которых даже не слышала, – закончила она и без всякого аппетита принялась за еду.
Оливер смущенно поежился.
– Значит, так, – начал он, – Роджер ушел из офиса чуть ли не утром и вернулся после ленча поздно, с повязкой на лбу. На нем лица не было, а когда я спросил, что случилось, он меня оборвал, и я подозреваю, что кто-то ударил его по голове…
– Он мне соврал, – сказала Шейла. – Заявил, что ударился головой о настольную лампу, а повязку ему наложила мисс Уолтон.
– В нашей конторе даже пластыря не сыщешь, – заметил Оливер и тут же добавил: – А когда во второй половине он с опозданием вернулся после ленча, на нем была другая одежда, совсем не та, в какой он приходил утром.
– Его вещи я получила вчера, – сказала Шейла. – Зашла в химчистку, чтобы взять свой свитер, и вдруг мне говорят, что у них готовы пиджак и брюки, которые принес на прошлой неделе мой муж. А ведь забочусь об одежде, как правило, я. Даже не подозревала, что ему известно, где находится химчистка. – Внимательно взглянув на Оливера, она спросила: – Что еще?
– Я не хочу оказаться нелояльным по отношению к Роджеру, – неуверенно произнес он. – Если он не считает нужным поделиться с тобой тем, что у него на сердце, я не вправе толковать об этом.
– Выкладывай! – резко бросила Шейла. – Если он не может помочь себе сам, то мы – единственные, кто способен оказать ему помощь.
– Похоже, ты права, – со вздохом сказал Оливер. – Итак, два дня назад я должен был подготовить ответ на письмо от одного из наших клиентов на западе. Об этом попросил меня Роджер, что совсем на него не похоже: если письмо адресовано ему, он всегда отвечает на него сам без промедления. Но в последние дни… – Конец фразы повис в воздухе. – Обычно на его письменном столе такой же порядок, как в бухгалтерском отчете. Но в тот день там царил настоящий хаос. По всему столу валялись какие-то письма, обрывки бумаги с адресами, доверенности без подписи. Часть бумаг была свалена в кучу. Пришлось рыться в них, разыскивая проклятое письмо. Когда я нашел его, то под ним оказалась открытая записная книжка. Я обратил внимание, что утром Роджер ее изучал, а затем бросил на стол, словно она его чем-то рассердила. -В этом месте он замялся и после неловкой паузы продолжил: – Нет, правда, Шейла, если бы он думал, что тебе об этом следует знать, то непременно сказал бы…
– Ты, Оливер, вот уж десять лет как женат и все еще ни хрена не понимаешь в семейной жизни. Что за книжка?
– Та, которую он всегда носит в кармане, – неохотно ответил Оливер. – Самая обычная записная книжка с пометками о первоочередных делах, адресами, новыми идеями, удачными фразами для статей в журналах и все такое прочее. На открытых страницах не было ни адресов, ни пометок. – Он глубоко вздохнул, словно хотел набраться сил перед тем, как продолжить. – На одной странице он написал: Возможные враги – профессиональные, а на другой: Возможные враги – личные. И под каждым из заголовков было несколько имен.
– Какие имена?
– Я смог прочитать лишь одно, – сказал Оливер. – Из первого списка. Махендорф. Помнишь, Роджер давал показания против него на суде по делу о диффамации?
– Роджер дал бы показания против родной матери, если бы счел это справедливым, – пожала плечами Шейла. – А остальные имена?
– Я не смог их разобрать.
