- Молодой человек, поскольку вы имеете дело с театром, вам надо на всю жизнь запомнить одну истину. Никогда не говорите актрисе, какой, по вашему мнению, тип, ей следует играть.
С этими словами он вручил Филипу манускрипт "Обители страданий", повернулся и направился назад к лифту. Филип, дождавшись, как за спиной измученного человека в великолепно сшитом костюме закрылась дверь кабины, выскочил на улицу и побежал через проезжую часть на противоположную сторону, где располагалась Театральная гильдия.
ПРИЧУДЫ ЛЮБВИ
- Уйду в монастырь, - заявила Кэтрин, покрепче прижимая учебники к телу. - Оставлю мирскую жизнь.
Они шли по улице в направлении дома Харольда.
- Ты этого не сделаешь, - сказал Харольд, тревожно глядя на неё сквозь стекла очков. - Твои тебе этого не позволят.
- А вот и позволят, - ответила Кэтрин. Она шагала, напряженно глядя прямо перед собой и мечтая о том, чтобы до дома Харольда идти надо было бы не менее десятка кварталов. - Я католичка и могу поступить в монастырь.
- В этом нет никакой нужды, - сказал Харольд.
- Как ты думаешь, я красивая? Учти, комплименты мне не нужны. Я желаю услышать правду.
- Я думаю, что красивая, - сказал Харольд. - Думаю, что ты, почти что самая красивая девочка в школе.
- Так все говорят, - согласилась Кэтрин. Её несколько беспокоили слова "почти что", но своего беспокойства она ничем не выдала. - Я, конечно, так не думаю, но все остальные уверяют, что это - правда. Похоже, что ты тоже с этим не согласен.
- Согласен, - торопливо заявил Харольд. - И даже очень.
- По тому, как ты себя ведешь, этого не скажешь, - заметила Кэтрин.
- По поведению людей иногда бывает трудно сказать что-то определенное, - ответил Харольд.
- Я тебя люблю, - ледяным тоном произнесла Кэтрин.
Харольд снял очки и нервно протер линзы носовым платком.
- А как же Чарли Линч? - спросил он, обрабатывая стекла и не глядя на Кэтрин. - Все знают, что ты и Чарли Линч...
- А я тебе даже вовсе не нравлюсь, - продолжала Кэтрин, с каменным выражением лица.
- Нравишься. И даже очень. Но Чарли Линч...
- С ним покончено! - бросила Кэтрин настолько резко, что у неё клацнули зубы. - Я сыта им по горло.
- Но он же классный парень, - сказал Харольд, водружая очки на место. - Ведь он - капитан бейсбольной команды. Президент клуба восьмиклассников и...
- Он меня не интересует, - ответила Кэтрин и добавила, - с некоторых пор.
Они продолжили путь молча. По мере приближения к дому, Харольд слега ускорял шаги.
- У меня есть два билета в кино на вечерний сеанс, - сказала Кэтрин.
- Спасибо, - ответил Харольд, - но мне надо готовить уроки.
- В субботу вечером Элеанор Гринберг устраивает вечеринку, - сказала Кэтрин, слегка замедляя шаги, по мере приближения к дому Харольда. - Я могу привести с собой кого хочу. Тебя это интересует?
- Бабушка... - произнес Харольд. - В субботу мы едем к бабушке. Она живет в Пенсильвании, в Дойлстауне. У неё семь коров. Я живу там летом. Я знаю, как надо их доить, а они...
- Тогда в четверг вечером, - торопливо сказала Кэтрин. - Папа и мама по четвергам уходят играть в бридж и возвращаются не раньше час ночи. В доме остаются лишь я да малышка, которая спит в своей комнате. Одним словом, я бываю одна. Ты не хочешь составить мне компанию?
Харольд с несчастным видом сглотнул, чувствуя, как краска смущения выползает из-под воротника, разливается по щекам и забирается под очки. Он громко закашлял на тот случай, если Кэтрин заметила его смущение. Пусть думает, что лицо злилось краской от приступа кашля.
- Может быть, тебя поколотить по спине? - с надеждой спросила Кэтрин.
- Спасибо, не надо, - ответил Харольд. Приступ кашля как рукой сняло.
- Ну как, ты не хочешь прийти ко мне в четверг вечером?
- Мне очень хотелось бы, - ответил Харольд, - но мама все ещё не позволяет мне уходить по вечерам из дома. Говорит, что вот когда мне исполнится пятнадцать...
- А в среду я видела тебя в библиотеке в восемь часов вечера, заметно помрачнев, сказала Кэтрин.
- Библиотека - совсем другое дело, - устало ответил Харольд. - Для неё мама делает исключение.
- Но ты же можешь сказать ей, что идешь в библиотеку. Что тебе мешает?
- Каждый раз, когда я вру, - с безнадежным вздохом произнес Харольд, она об этом как-то догадывается. В любом случае, маме врать нехорошо.
Губки Кэтрин скривились в насмешливом удивлении.
