- Я слышала, что ты сказал, - заметила Кэтрин. - Ты начал употреблять проклятия.
- Я хожу за теми, дьявол всех побери, за кем хочу! - ещё громче возопил Чарли. - Мы живем в свободной стране.
- Больше никогда в жизни я с тобой не стану говорить! - её голос гулко разносился по вестибюлю, отражаясь от почтовых ящиков и дверных рам. Для того чтобы придать своим словам большую убедительность, она притоптывала ножкой. - Ты меня утомил! Ты мне не интересен! И ты просто глуп! Ты мне вовсе не нравишься. Ты - всего-навсего здоровенный идиот! Топай домой!
- Я сломаю ему шею! - бесцельно размахивая кулаками перед носом Кэтрин, выкрикнул Чарли. Его глаза туманила ярость. - Я ему покажу! Скрипач! После того, как я с ним разделаюсь, ты и смотреть на него не захочешь. Ты его целовала?
- Да! - триумфально прозвенел её голос. - Я его целовала постоянно. И он умеет целоваться по-настоящему! Не слюнявит девочку с ног до головы, как ты!
- Пожалуйста... Ну, пожалуйста... - проскулил Чарли и, вытянув как слепец руки, двинулся на Кэтрин.
Ты хладнокровно отвела руку мальчика и, вложив в удар все восемьдесят пять фунтов своего округлого, хорошо упитанного тела, врезала ему по физиономии. Затем, резко развернувшись, Кэтрин помчалась вверх по ступеням лестницы.
- Я убью его! - проревел Чарли ей вслед. - Убью его вот этими голыми руками!
Ему ответил лишь стук захлопнувшейся двери.
- Передайте, пожалуйста, мистеру Харольду Парселу, - спокойным и рассудительным тоном произнес Чарли, обращаясь к консъержу Джонсону, - что внизу его ждет друг, который хотел бы с ним встретиться, если мистер Парсел не возражает.
Джонсон отправился вверх на лифте, а Чарли с мрачным удовлетворением обвел взглядом лица друзей, которые составили ему компанию, дабы убедиться в том, что не будут нарушены установленные правила.
Харольд, выйдя из кабины лифта, направился к топчущейся у дверей компании мальчишек. Он близоруко и с любопытством вглядывался в них тощий, гладко причесанный, аккуратный юноша в очках и с чистыми руками.
- Хэлло, - сказал Чарли, - мне хотелось бы потолковать с тобой один на один.
Харольд обвел взглядом окружающие его молчаливые, лишенные всякого сострадания, жаждущие узреть заслуженное возмездие лица. Поняв, что его ожидает, мальчик тяжело вздохнул.
- Хорошо, - сказал он, и, распахнув дверь, придержал её, пока все молодые люди не вышли на улицу. Весь путь до пустыря в соседнем квартале они прошли молча.
Тишину нарушали лишь нарочито громкий топот ног секундантов Чарли Линча.
- Сними очки, - сказал Чарли, когда они остановились в самом центре пустыря.
Хрольд снял очки и нерешительно огляделся в поисках места, куда их можно было бы положить.
- Давай я подержу, - предложил Сэм Розенберг - вечный оруженосец Чарли.
- Спасибо, - сказал Харольд, передавая ему стекла. Затем, повернувшись лицом к Чарли и близоруко помаргивая, он добавил - О'кей.
Чарли принял боевую стойку. Его худосочный соперник, с тонкими руками и уступающий ему в весе, по меньшей мере, двадцать фунтов, сделал то же. По жилам Чарли прокатилась волна ликования. Он сделал шаг вперед, чуть поднял руки и нанес удар правой точно в глаз Харольда.
Бой не занял много времени, хотя продолжался несколько дольше, чем ожидал Чарли. Харольд продолжал совать руками, проталкиваясь через град ударов, наносимых самыми жестокими, умелыми и сильными кулаками во всей школе. Лицо Харольда мгновенно залила кровь, глаз заплыл, а на изодранной рубашке появились кровавые пятна. Чарли непрерывно наступал, не пытаясь уклониться от слабеньких тычков Харольда или парировать их. Он чувствовал, как его кулаки бьют по костям Харольда, скользят по его окровавленной коже или попадают противнику в глаз. Чарли почти обезумел от восторга, видя, как враг корчится и извивается под напором его не знающих жалости кулаков. Ему казалось, что даже костяшки пальцев и сухожилия руки, перекладывающие тяготы битвы на мышцы плеч, радуются успеху этого безжалостного возмездия.
Время от времени Харольд, издавал болезненные хрипы. Это случалось в те моменты, когда Чарли, оставляя в покое, лицо противника, принимался обрабатывать хуками и апперкотами его живот. Если бы не эти хриплые стоны, то бой протекал бы в полной тишине. Восемь друзей Чарли без всяких комментариев со спокойным интересом профессионалов наблюдали за тем, как Харольд опускается на землю. Сознания он не потерял. Он был лишь измотан настолько, что не мог даже пошевелить пальцем. Мальчик лежал вытянувшись. Прижавшись окровавленным лицом к земле пустыря, он благодарно вдыхал запах пыли и щебня.
Чарли, тяжело дыша, стоял над поверженным врагом. Его кулаки при виде этой ненавистной, тощей, уткнувшейся лицом в землю фигуры, трепетали от счастливого напряжения и рвались в бой, сожалея лишь о том, что избиение так быстро закончилось. Он молча стоял над павшим противником до тех пор, пока тот не зашевелился.
- Всё, - произнес Харольд, все ещё уткнувшись носом в пыль. - Пожалуй, хватит.
Он поднял голову, сел, а затем, опершись дрожащей рукой о землю, заставил себя встать. Мальчик стоял, покачиваясь и широко расставив трясущиеся руки. Но на ногах Харольд все же держался.
