убивала тебя каждый день, что находилась рядом с тобой, а ты этого даже не понимал! Ты даже не поверил Адвокату! Ты чуть… Господи, Кир, ну зачем? Зачем ты влез во всю эту чертовщину? Ты бы сам… А, кого я обманываю. Никто ничего не смог бы здесь сделать сам. Ни ты. Ни я. Лишь тот, у кого гораздо больше власти и денег… Кир.
— Да?
— Не умирай.
— Что? — мужчина растерялся, с неверием глядя на бледное лицо Ани.
Закушенная губа с содранной кожицей уже немного кровоточила. На нежной коже выступили алые бисеринки.
Осторожно смахнув их большим пальцем, Кирилл взглянул на девушку.
— Аня. Послушай меня. Я взрослый мужчина. Мне ничего не грозит. С чего ты вдруг заговорила о смерти?
— Потому что вокруг тебя только мертвые, Кирилл. Ты не замечаешь этого почему-то, но ты не общаешься с живыми с того самого дня, как…
— Как мы похоронили родителей.
— Постоянно общаясь с мертвыми, ты умираешь сам. Каждый день кусочки твоей души растворяются в небытие. Ты не отдаешь ее, как делал этот со мной, но они…
— Аня, — в голосе Кирилла звякнул металл. — Никого не касается, как я живу. У меня есть дела, которые я должен выполнить любой ценой. Все остальное — мелочи, которые вполне можно оставить за кадром. И даже если я умру, это не самая высокая цена за исполненное желание. А теперь…
Протянув руку, Кирилл резко потянул Аню на себя и вместе с ней рухнул на кровать. Уткнулся носом в ее волосы, пахнущие его шампунем.
— Это будет мечта длиною в несколько часов. Спи. Раз уж у тебя теперь жизнь взаймы, то сон тебе необходим. Когда встанет — займемся другими делами.
— Кирилл!
— Как щенки в корзинке или котята. Ты всегда предпочитала именно это сравнение. Я не покушаюсь на твою честь, я помню, кому принадлежит твое сердце. Я осознаю, что ты временно… что ты след прошлой жизни, но позволь мне поверить в то, чего у меня никогда не было и не будет.
— Почему не будет?! — возмутилась Аня. — Ты найдешь прекрасную девушку, — в груди что-то отдалось безумной болью. — Женишься на ней, — отчего-то стало ещё больнее. — У вас появится ре… — и голос сорвался.
— Глупая девочка, — прошептал Кирилл с смешком, прижав девушку к себе чуть крепче. — В моей жизни возможно только одна любовь. И это ты. Так что нарисованная тобой картина семейного счастья состоится с кем-то другим, но не со мной. А теперь спи, непокорная. Иначе, я вспомню, как сильно ты боялась щекотки…
— Не надо! Я уже сплю!
— Вот и хорошо. Вот и умница…
Слова оборвались спокойным дыханием. Кирилл вымотался и уснул, так и не договорив до конца. Его рука на талии ослабла. И Аня, чуть повернувшись, прижалась щекой к мужской груди. Над ухом ровно билось сердце.
Но уснула девушка в слезах. И еще долго в комнате металось ее отчаяние, выраженное всего в одной фразе:
— Ты же помнишь, что я мертвая?!
Глава 8. Прелюдия к трагедии
Трагедия. Свершивший факт чего-то, что невозможно уже исправить. Классики говорят, что бывают малые трагедии для маленьких людей. СМИ на всех углах кричат о больших трагедиях для всех наций. Планета не желает мириться с самодовольными людишками, показывая им, что они ничто — прах, пред её мощью.
А для обычных людей, далёких от средств массовой информации и разбора собственной души на винтики — трагедия это всегда потеря. Потеря, которая вырывает из груди сердца, разрывает на части душу, сводит с ума и буквально выкручивает наизнанку от одного единственного вопроса: «Почему»?
Почему именно он? Почему она? Почему не кто-то другой? Почему именно ребенка? Почему именно этого человека?
Самое страшное в трагедии — это непонимание механизма выбора. Почему погиб человек, который был самым важным, дорогим, близким?
Это была случайность? Чей-то злой умысел?
Говорят, уходят молодыми самые лучшие. Наверное, это должно быть успокоением. Наверное, должно быть. Но никогда не становится.
Никакие слова, ничья поддержка не заставит человека, пережившего трагедию, снова вернуться к прежнему себе. Невидимые шрамы от трагедии никогда не заживают и кровоточат изо дня в день.
