мягко, нежно. В ее тихом голосе звучало даже, пожалуй, что и сочувствие:
— Его зовут Эдвард. Сорок пять лет назад он появился на свет в семье богатых людей. Не любимый, никому не нужный. Рожденный ради статуса. Няни менялись каждые несколько месяцев, он даже ни к кому не успевал привыкнуть. В школе для богатых таких была половина, поэтому он нашел товарищей. Друзья в их круге были не приняты. Потом была первая любовь, и девочка, которую интересовали сладости, которые он приносил с собой. В университете девушку, которой он приложил руку и сердце, интересовал только его кошелек. Две любовницы, забеременев, легли на аборт, якобы по медицинским причинам. На самом деле потому, что считали, что он им мало платит. Вторая жена оказалась охоча до мужчин. И к тому моменту, как Эдвард узнал о ее изменах, успела изменить ему с половиной всех его подчиненных. В ту ночь, напившись, он сел за руль. И ехал за город, в надежде, что приехавшая из Европы третья жена скажет, что результат, полученный детективом, неправда, и она ждет ребенка все-таки от него. Вот такая история…
Рука Ани легла на голову Эдварда, легко погладила. Мужчина, прислонившись лбом к её плечу, закрыл глаза, не в силах сопротивляться ледяному холоду, который разбегался от мягких рук.
— Мама, — вырвалось у него.
— Да, да, — шепнула Аня тихо. — Я твоя мама, я заберу тебя с собой, мой мальчик, и больше мы никогда не расстанемся. Адвокат. Он еще нужен?
— Нет. Забирай.
— Кирилл, — девушка нашла взглядом молчащего мужчину и улыбнулась. — Спасибо тебе.
Мужчина не нашелся что ответить. Просто смотрел на то, как девушка его мечты, обнимая «клиента» четко сказала:
— Смерть за смерть, — и провалилась вместе с ним в появившийся черный круг.
И только после этого Адвокат пробормотал, не отпуская Кирилла:
— Сплошные проблемы от тебя, человек. Сплошные проблемы. Ладно, не будем терять время. Я доставлю тебя домой.
— Я хочу… — Кирилл попытался повернуться, но нелюдь не дал, удержал на месте.
А потом вздохнул:
— Человек, я понимаю твое желание. Но для начала тебе надо вернуться домой и лечь спать. На границу между царством живых и царством мертвых лучше проходить во сне. Для людей безопаснее. Живые могут пройти на границу, только через транспорт. А тебе со Смертью снова лучше не встречаться.
— Почему? Та пуля никак не навредила мне.
— Тебе — человеку, безусловно, — Адвокат щелкнул пальцами, распахивая за спиной вороньи крылья. — Но твоей душе это было не совсем полезно. Тебе надо отдохнуть, тебе стоит все забыть, человек.
Вновь то короткое скольжение сквозь тоннель в никуда и в нигде. На этот раз тоннель был пуст. Не было никого по ту сторону помутневшей пленки. Была только серость, распустившая свои щупальца в разные стороны. Пустота кружилась вокруг, пытаясь забраться в сердце и вытащить на поверхность что-то, спрятанное там.
А потом в глазах всего на миг помутнело и все закончилось.
Кирилл осознал, что сидит на кухне в своей квартире. На столе — пара бутербродов, черный хлеб со шпротами и граненый стакан с водкой.
В раковине гора грязных тарелок. В кастрюле, опрокинутой на бок, по стенкам цвела зеленая плесень. Корка черного хлеба в старой хлебнице.
Свернутая скатка ковра у входной двери.
Подняться было невозможно, ноги не шли.
Водка в стакане поблескивала.
— Зачем? — голос Кирилла раздался в опустевшей комнате.
Но никто ему не ответил.
В этой квартире давно уже не было никого кроме него самого.
Ни гостей, ни друзей, ни семьи.
— А… точно… — воспоминания ворочались неохотно, не желали возвращаться, но все же мало-помалу собрались воедино. Сорок дней.
Сегодня было сорок дней по родителям.
Состояние Женьки опять ухудшилось, и ее увезли в Москву на другую операцию.
Кирилл закрылся в квартире, не в силах никого видеть и слышать.
Кажется, у него в какой-то момент поднялась температура. В лихорадочном бреду он видел кого-то. Не человека, наверное… Память отказалась хранить в себе полуночный бред и стерла его, как карандашный абрис любимой женщины с листка бумаги.
Городской телефон был выключен, мобильный тоже.
Дверь, ведущая на балкон, была открыта. Качались занавески на легком ветерке, в гостиной, единственной комнате в трехкомнатной квартире было
