— Из них уже нет оборотней, русалок, драконов, — тихо сказала кошка. — И у воды — урсаилы, у воздуха — элливани, которые тоже скоро уйдут. Им здесь плохо… А про Тьму вообще никто не знает!
— Да. Все это так. Ты почти во многом права. Но урсаилы — это дети изначальных русалок. Теперь русалками называют мелкую нечисть живущую в воде. А оборотни есть до сих пор. Но после того как на Валсию пришел странник, все изменилось.
Утро было хмурым. Шел дождь. В храме стихий было прохладно, ветер гулял по открытой площадке. Крыша спасала от прямого дождя. Но открытые стороны — не мешали косым струям попадать внутрь. Впрочем, тех кто был внутри, это не смущало. Змей нежился под дождем, словно кошка под рукой хозяина.
Саламандра возмущенно шипела, когда капли попадали на ее огонь, но тут же смеялась, когда искорки первородной силы пробегали по ее шкурке. Пегас летал над храмом, ловя потоки ветра. Единорог положил голову на колени Света. Тьмы не было.
А потом пришел он. И привычный мир дрогнул. Раскололся и исчез. Появилась новая стихия — смерть. Исчезла Тьма. Свет был переименован…
Тим вздохнул, сделал глоток остывшего вчерашнего чая и продолжил.
— Стихии перестали любить, страдать. Они перестали чувствовать. Они не помнили, что когда-то была среди них другая стихия — Тьма. Они назвали ее прибежищем людских фанатиков. Но лишь немногие жрецы помнили, что раньше была такая… И они до сих пор, веря в нее, не дают ей умереть.
— Стихии потеряли чувства? — кошка раздраженно махнула хвостом. — Но это не все?
— Нет. — Мужчина вздохнул. — Дальше было интереснее. Появилось пророчество, что однажды Смерть будет свергнут. Его это не устраивало. И он начал убивать всех. Кто подходил под правила пророчества. А еще он выпивает души… нарушая круговорот мира.
Чернушка вздрогнула.
— Выпивает?
— О да, — Тим горько усмехнулся. — Он на это подбил и остальных стихий. Те правда поглощали только души тех, кто мог выполнить пророчество. Смерть смог убедить их, что они станут сильнее. Они стали…
— Но?
— Но они больше не слышат Валсию. Стихии уже давно — скатились с уровня стражей мира до границ их нарушителей.
— И тогда планета создала Бабок Ежек?
— Да. Две Бабы Яги должны были удержать полюса равновесия. Они стали стражами тьмы и света. Но надолго их не хватало. Они быстро сгорали… Тогда появились урасаилы… точнее потомки русалок, которые к этому моменту были ближе к животным, обрели разум и души. Стало легче.
— А что делала Тьма все это время?
— Пыталась вернуть все на круги своя, — Тим пожал плечами. — Да только что она могла? Лишенный магической силы, он может полагаться только на свои мечи. Да на Валсию.
— Вот значит как, — кошка вздохнула. — А кто ты такой, Тим?
Мужчина улыбнулся.
— Я наемник.
— Ты так много знаешь о том, что было.
— Я призван помочь Тьме.
— А если честно? — Чернушка наклонила мордочку вбок.
— Если я скажу тебе, кто я, то дальше ты отправишься с другими людьми. Мы встретимся потом. Тебя устроит такая цена твоему любопытству?
Кошка задумалась. Потом в воспоминаниях внезапно мелькнуло, как она гневно расхаживала по комнате, пытаясь понять, кто он такой. И кивнула. В глазах Тима мелькнула и пропала усмешка.
— Я Тьма.
Чернушка оцепенела.
— Хорошие у меня знакомые! — нервно вырвалось у нее. — Вместо того, чтобы как все примерные леди плести интриги, я с завидным постоянством влипаю в происки высших сил!
— Все это тебя коснулось еще тогда, когда ты сбежала из дома.
Кошка вдруг тоненько завыла, скрутилась в клубочек, ее колотило. Потом она начала рассказывать.
— Была ночь. Я спустилась вниз. Огляделась. У меня были два кинжала и полуторный меч. Владела я ими на отлично. Но это могло и не помочь, если противников будет слишком много. Я дошла до перекрестка. Сильно похолодало. Мимо ехала карета. Остановилась. Кучер предложил подвести. Но мне стало страшно, как никогда раньше. Я отказалась и бросилась бежать. Карета помчалась за мной.
Меня поймал кучер. Кинул в карету. Там сидело настолько прекрасное создание, что я забыла о своем страхе. Черный ангел…
Он коснулся моего лица. Романтичная пятнадцатилетняя девчонка. Я влюбилась в него с первого взгляда. Потом он нагнулся ко мне… поцеловал. Дальше я помню только адскую боль. У меня забирали то единственное, что было самым важным. Мою душу. У меня остались только разрозненные кусочки,
