– Лорд Вайтар, Владыка стихиариев, сын твоего отца и твой сводный брат.
– А чего тебе надо от меня, братец? – последнее слово, словно ругательство, сорвалось с губ Карен.
Стихиария перекосило.
– В идеале – твоя смерть. Но поскольку мы связаны одной кровью, я все не мог тебя убить. Приходилось поэтому подстраивать целое нагромождение планов.
– Письма твоих рук дело?
– Безусловно. В последнем письме я отправил тебе кольцо, настолько прекрасное и изысканное, что дух захватило даже у моей матушки, хотя она равнодушна к различным побрякушкам. Я был уверен, что и ты не сможешь устоять. Ладно, было бы не столько обидно, если бы ты устояла. Но ты даже не распечатала конверт! Более того, ты разрушила чары на моем кольце, а потом оборвала тот канал, по которому я перемещал к тебе свои письма!
"Вернусь, скажу Духу огромное спасибо!" – подумала Карен, верно догадавшись, кого надо благодарить за такое стечение обстоятельств.
– Какая была следующая попытка?
– На Арнасе. Я не мог тебя еще убить лично, и я вызвал крона, я лично им управлял! Но эта зверюга внезапно сорвалась с поводка… и вместо быстрой и надежной смерти, ты получила возможность избежать проблем. Мне пришлось срочно "спасать тебя". К тому же мне не очень хотелось, чтобы твои друзья нашли следы моей магии и заявились на разборки. С них бы сталось.
– С чего ты взял…
– Я видел как вы спасали своего друга – эльфа. И не хочу однажды их обоих увидеть у дверей своего дома.
– Вот как… А зачем ты вообще выставлял себя моим спасителем? – уточнила Карен.
– Не будь ты такой недотрогой, если бы я тебя поцеловал, то поставил рабскую печать, – пожал плечами Аро.
Девушка вздрогнула всем телом.
"Вернусь, скажу спасибо Стару", – дополнила она свой мысленный список.
– Ну, хорошо. Это допустим понятно. Но почему именно сейчас ты решил меня убить, лично и не откладывая?
– Я узнал, что стану отцом, – Аро торжествующе расхохотался. – У меня теперь будет Наследник, а значит, ты больше мне не пригодишься никоим образом.
– Теперь понятно. Как насчет колец и медальона? Тоже ложь?
– Нет, – Аро разжал ладонь, и по лестнице покатились две цепочки, одна с медальоном, вторая с двойным кольцом.
Карен вспыхнула, ее глаза затопило голубым огнем, и она неожиданно растворилась в воздухе. А потом девушка вновь появилась у подножия лестницы, сжимая в побелевшей ладони обе цепочки.
– Больно? – усмехнулся Аро. – Так выбрось. Правда, после этого ты больше никогда не увидишь своих "сокровищ". Но это уже не важно. Мертвым ничего не надо.
Собравшись в тугую струю воздуха, Аро ударил.
– Лайо! – щелкнув пальцами, шепнула Карен, отпрыгивая в сторону. Воздушный щит и огненная стена обожгли лорда Вайтара, судя по тому, что он со сдавленными проклятьями отпрыгнул в сторону, мгновенно появляясь в человеческом виде.
Карен же опустилась на пол, зажимая руку с цепочками. Острые края медальона врезались в кожу. Боль стала еще сильнее… Почти нестерпимой.
– Еще одно заклинание, и ты все-таки выбросишь их! – засмеялся стихиарий.
Карен подняла голову, лихорадочный блеск сухих глаз должен был насторожить Аро, но не насторожил.
Метнувшись вперед, Карен попыталась ударить стихиария, но тот с саркастическим смешком увернулся.
– Надо быстрее. Быстрее! – посоветовал он.
– Быстрее? – повторила Карен, резко остановившись. В груди сердце билось как-то очень странно… казалось, оно сейчас остановится. Капли крови окрасили медальон в багровый цвет. И неожиданно Карен ощутила, как ее обнимают нежные, но такие сильные руки.
– Моя маленькая дочь – выросла, – прошептал тихий мелодичный голос. – И хочет сразиться за свое наследство? Единственную память о родителях, которые так и не смогли защитить тебя.
– Мама? – тихим шепотом вырвалось у Карен.
– Да, моя девочка. Там за чертой смерти, жизнь не заканчивается, особенно для таких, как мы.
– Как мы?
– Да… впусти в свою кровь свое наследство. Прими его. Теперь, когда у тебя собрано все, что для этого надо… у тебя это получится. Медальон был последним.
– А… что случится?
– Тебе понравится, – объятия разжались. – Еще увидимся, – шепнула тень, стоящая за спиной девушки, и пропала.
Аро с насмешкой следил за Карен, ему ничего не было видно, и он просто посчитал, что ноги у девушки разъехались от ужаса и от боли.
