...Холод царил вокруг. Холод и запустение.
Её окружали покосившиеся остовы домов, старые крепостные стены с выбоинами. То тут, то там виднелись развалины боевых машин. А прямо под ногами была лестница, ведущая к нетронутому, на первый взгляд, храму.
Когда Шира засыпала, убаюканная шумом волн, накатывающих на борт бригантины, она подозревала, что именно увидит. Далаян.
Прекрасный, любимый, величественный Далаян, превращённый в развалины.
И она не ошиблась.
Она стояла посреди руин. И больше всего иллинтири хотелось плакать. От несправедливости жизни и от того, что она видела сейчас здесь.
В небо, словно стремясь дотянуться до потемневшей чешуи небесной змеи, вились столбы дыма. В пламени огромных костров догорали дома и имущество иллинтири.
Эти костры не грели, только пугали своим синим цветом. А от живых погребальных костров, потрескивающих язычками пламени, становилось только холоднее. Холод распространялся не по телу, по душе. А на языке расплывалась горечь.
Подняться по единственно уцелевшей лестнице было сложно. Лестница вела вверх, а у девушки создавалось ощущение, что она спускает в ад. Воспоминания накатывали с каждой ступенькой и достигли своего пика на краю башни. Там, стоя наверху, подставляя лицо ветру, Шира смотрела вниз. На мост над подъездным рвом, туда, где когда-то танцевала она сама.
Маленький глупенький котёнок, готовый на всё, чтобы захватчики не прошли дальше. Из Далаяна эвакуировали детей, женщин, стариков и тех, кто представлял ценность для будущего народа. А она - танцевала, танцевала изо всех своих сил, отдавая свою душу. Посвящая безумный танец смерти своей богине. Кто знает, отозвалась ли она или у котёнка хватило сил, но захватчики отступили. Ненадолго, всего на перегруппировку. Но выигранного времени хватило, чтобы вывести из замка последнего ребёнка.
- Хочешь?
- Что? - не поворачивая головы, спросила иллинтири.
И без этого знала, что за её спиной в воздухе соткалось изображение огромного озёрного змея. Стража, заведовавшего чужими снами, кошмарами, игравшего на чужой боли и питавшегося чужой жизнью.
- Вернуться в то время? Только такой - как ты сейчас. Посмотришь, что случилось бы, если на стене танцевала взрослая кошка. Убили бы тебя быстрее?. Или ты сама смогла бы убить всех?
- В чем подвох?
- Разве я не могу помочь дочери этой земли?
- В ваших словах всегда есть подвох.
- Ну, хорошо, хорошо, - змей мерзко засмеялся. - Это договор.
- О чем?
- Если ты победишь, вне зависимости от того - как, я отдам тебе одного пленника озера Слез. Если умрёшь, а значит проиграешь, то никогда не проснёшься. Ты умрёшь на самом деле.
- Остановится сердце, прервётся дыхание, а душа уйдёт к нашей богине?
- Нет, - змей помотал головой. - Твоя душа навсегда станет пленницей озера Слёз.
- Вот как...
- Вот так. Ну, так что?
- Я должна подумать.
- Нет, - страж озера опять засмеялся. Визгливый чешуйчатый звук словно наждачкой скользнул по телу Ширы. - Решай сейчас.
- Если я откажусь?
- Ничего не случится.
- А если соглашусь?
- Окажешься в ТОЙ ночи...
- Тогда я согласна, - ни на миг не задумалась Шира.
- Да будет так, - согласился змей.
Вокруг тела кошки закрутился белый чешуйчатый хвост, рванул куда-то, и лицо обожгло заревом пожара...
Каусус, уткнувшись лицом в стол, сидел в таверне города-порта Арамаса. Вонючее пойло, лучшее из всего что было, не могло удовлетворить вкусовых запросов охотника за головами. Но зато замечательно туманило голову, лишая разум трезвости мышления.
