подальше, чтобы не попасть под разнос. Эми не вняла, рассматривая шикарный маникюр, который еще не было времени снять с ногтей. Задумчиво подула на кончики, глядя на начальство:
— А что вас интересует, Иван Валерьевич?
— Что… ЭТО… значит. Вот это, — пролистав электронные страницы, Котик с выражением зачитал. — Дон Диего Сервантес арестован как ключевой свидетель по делу о Гюрзе, обвинение будет выдвинуто по статье о сокрытии улик и укрывательстве особо опасного преступника. Что это такое?!
— То, что написано, — Эми, не спрашивая разрешения, прошла и села к столу начальника. — Иван Валерьевич, нас как дураков чуть не развели.
— Что? — мужчина резко остановился.
— Нас чуть не развели. Это ловушка для слишком умных. Таких, как я, — без доли ложной скромности сказала девушка. — Понимаете ли, в чем тут фишка…
— Не понимаю. Объясни.
— Хорошо, хорошо. Только не надо так злиться. Сядьте, пожалуйста, за свой стол. Змей.
Напарник, уловивший, что буря прошла мимо, хмыкнул и переместился за соседний стул с Эми.
Котик тяжело прошел и сел за свой стол.
— Подробно, — потребовал он.
Эммануэль расплылась в хищной усмешке.
— Да не проблема! Только вот боюсь с пониманием этого «подробно» у вас проблемы будут.
— Справимся как-нибудь, — пообещал начальник, и девушка перестала чудить, кивнула и начала рассказывать.
— На втором курсе университета… первого, в филологическом блоке нас знакомили с классикой различных веков… Один раз, на факультете, когда мы рассматривали вопросы морали и человеческого облика, мы знакомились с неоднозначными произведениями… Среди них, была книга Виктора Гюго «Труженики моря». Главный герой, Сьер Клюбен, долгое время притворялся образцом чести и благородства. А потом смылся, сорвав грандиозный куш.
— Причем здесь это, Эми? — уточнил удивленный Змей.
— Всё, что видели окружающие — было маской. То же самое и здесь. Нам показали историю, и мы на нее купились. Что мы решили? Что дон Диего Сервантес, такой нехороший и злой, укрыл ото всех, что у него есть брат-близнец. И пока брат-близнец развлекался за него на балах, сам дон Диего чинил злые планы. Так мы решили?
— Так, — кивнул Котик, затем снова начал злиться. — И это было потрясающе логичное и верное решение!
— Совершенно неправильное, — перебила начальника девушка. — Иван Валерьевич. Нас обманули. На балах всегда был дон Диего Сервантес. Именно он — меценат и известный бизнесмен. Именно он посещал балы и с удовольствием жертвовал на благотворительность. А за его широкой спиной и светлой фигурой образа дона Диего, прятался его брат-близнец. Его тень, если хотите, который и состоит в Троице.
— Эми! — Котик посмотрел на девушку с грустью. — Ну, с чего ты это взяла?
Эммануэль ответила начальнику профессиональным взглядом из разряда: «Господи, ну почему пошли такие мужики, что самые простые вещи приходится объяснять по десять-двадцать раз, они не понимают? Почему этим должна заниматься такая хорошая и пригожая я?»
Как всё это могло уместиться в один взгляд, никто не понимал. Но читалось это в глазах девушки потрясающе легко.
— Эми, словами.
— Посмотрите запись допроса.
— Смотрел. И ни раз. Объясни мне, что значит вопрос «Какое платье было на леди Кирстен Хансен во время ее первого выхода в свет?» И что значит ответ твоего свидетеля: «На ней было хм… не платье».
— Это доказательство, — вздохнула Эми тоскливо. — Это косвенное доказательство, которое не удастся подкрепить никакими уликами.
— Эммануэль! — Котик с трудом удержался от того, чтобы грохнуть кулаком по столу. — Что это значит?
— Да всё просто, Иван Валерьевич. Кирстен Хансен, датчанка, на первый выход в свет со своим молодым любовником появилась в костюме офицера французской армии времен Наполеона Бонапарта. Ее любовник был как раз в костюме Бонапарта. Поскольку это был маскарад, на это посмотрели сквозь пальцы. Случилось это пятнадцатого августа в поместье графа Валевского.
— Эми, причем тут граф Валевский? — спросил Котик тихо.
— Они гордятся своими корнями с Наполеоном Бонапартом, — улыбнулась Эммануэль. — Если быть точнее, у Наполеона была внебрачная связь с графиней Валевской еще в те древние времена. Род Валевских не прервался. А в конце двадцать второго века им удалось восстановить свое благосостояние и постепенно выкупить и реставрировать те имения, которые находились во владении графов.
— Эми, — Змей вздохнул.
