— Доброй ночи, о прекрасная, — велеречиво начал Стар. — Рад от лица народа ледяных вампиров приветствовать вас на нашей холодной планете, в которой еще много мест, в которых может поселиться новый народ. В общем, — резко и сухо прервал свою же речь вампир. — Дружить будем или воевать?
Джинния засмеялась.
— Сумасшедший! Ты сейчас здесь один. А нас — сотни!
— Я тоже могу сказать, что нас сотни, но буду при этом не в пример честнее чем ты. По моему зова сюда перейдут все вампиры нашей планеты. Но, впрочем, это если мы не сможем договориться. Именно поэтому мы сейчас стобой один на один. У тебя десять матриц, хранящих в себе спящие «куколки» твоего народа. У меня сила льда, у тбея тоже. Уже на основании этого можем попробовать договориться.
Косички джиннии мелодично зазвенели, словно выражая свое мнение.
И девушка тут же покачала головой:
— Никакого мира вампир.
— Стар, — необычно мягко поправил ее парень, с обманчивым спокойствием на лице. — Меня зовут Стар.
Джинния дрогнула, сбилась. Дружелюбие вместо агрессии было ей в диковинку. Пытаясь вспомнить, вернуться в свое привычное расположение духа. В котором так легко атаковать и совсем не нужно атаковать противника, девушка улсышала:
— Могу я узнать твое имя?
Колокольчики опять зазвенели, сплетая узор из морозных слов:
«Не учли».
«Недооценили».
«Шли сражаться, а тут болтун».
«Атакуй, Верита».
«Атакуй. Все равно этот народ обречен погибнуть во славу народа нашего».
«И его процветания».
«Довольно, — добавил хрустальный голос, и остальные смолкли. — Я вас прошу, что за лицемерие? Что за „во славу“, „во имя процветания“? Просто ради размножения. Просто потому, что иначе мы не выживем».
Хрустальных смех зародился и смолк.
Стар скрутил хрустальный комочек в руках и отбросил его в сторону, изучая противницу.
— Значит, — вернула себе уверенность Верита. — Сейчас ты, вампир.
— Стар. Я — Стар. А ты?
— Верита, — неожиданно для себя отозвалась под давлением и интересом в черных глазах девушка.
— Итак, Верита, — попробовал вампир имя на вкус. — О чем говорили твоя королева и девять ее стражей?
Джинния посерела. Разводы такого цвета на нежной голубой коже смотрелись как-то уж очень вызывающе. И хотя, серый сочетался с голубым красиво, Стар признать этого не мог. Что-то внутри сопротивлялось и не давало сделать такой очевидный вывод. Что-то сильнее его самого.
«Странный вампир», — хрустальный голос королевы заскользил по площади города.
— Стар, — еще раз повторил вампир. — Мое имя Стар, ваше льдейшество.
Королева засмеялась.
«Рассказывай Верита».
— Так о чем? О размножении и о необходимости чужих смертей, — улыбнулся парень, глядя на Вериту. — Только без тычинок и пестиков, пожалуйста.
Джинния зарделась, а в мыслях вампира вдруг промелькнуло, что алый румянец удивительно подходит золотистым волосам, но не к синим.
— В нашем роду, — откашлялась девушка. — Мужчины редкость. Их всегда берегли в гаремах, как зеницу ока. Другие расы с джинниями совместимы, но при всем при этом, — Верита смотрела поверх плеча Стара, — наша любовь гибельна. Влюбившись, мы требуем взаимности. И если сразу же ее не получаем, что бывает практически всегда, мы накладываем особое проклятье. Чары, которые вселяют любовь в нашего избранника, делают его нашей марионеткой. А затем, когда… когда…
«Не знаю как ты это делаешь, но ты слышишь наши голоса, Стар», — королева джиннов говорила тихо, только хрусталики в волосах Вериты подпрыгивали, тихо звеня. — «Затем, когда джинния и ее избранник зачинают дитя, избранник умирает. У нас осталось слишком мало мужчину. Ваша планета — единственная, которая даст нам шанс начать сначала».
— А если избранник отвечает взаимностью? — спросил Стар, изучая разводы длинных теней на белоснежном покрове.
Воцарилось молчание.
«На джиннов не действуют магические привороты. Поэтому перевлюбить джиннию в того, кто влюблен в нее невозможно. Но если избранник
