отвечает взаимностью, в семье может родиться два-три дитя… И избранник джиннии получает своеобразные магический бонус, начинает расти его магическая сила».
Стар вздохнул. Он понимал, что загоняет сейчас себя в ловушку, из которой может никогда не выбраться, но выбора не было. Отступать было некуда — за спиной вампира был его народ, Старейшины, богиня, его мать…
— А если использовать не приворот? А нечто более тонкое. Что действует во все стороны? Я могу почти любого влюбить в кого угодно. Джинний в вампиров. Вампиров — в джинний. Не давая ни малейшего шанса на невзаимную любовь.
«Так не бывает», — хрустальный голос Королевы зазвучал гневно. — «Это невозможно! Ты просто издеваешься над нашей бедой! Такой магии не сущесвует!»
— Не существует, — согласился равнодушно Стар, но прежде чем хрустальные голоса успели взорваться гулом негодования, добавил: — Это дар. Частичка божественной сущности, божественного дара. У меня она — такая.
«Докажи!»
Хрусталь королевы ярко сверкнул.
«Докажи, что ты не шутишь, стар! И мы подпишем мирный вечный договор».
— На ком я вам это окажу? Здесь только ваш активатор. И я. — Стар вздохнул. — Причем она влюблена в другого, уже ушедшего. Развеявшегося по ветру дымом.
«Да», — в голосе Королевы зазвучало скрытое удовлетворение. — «Именно ее и себя. Или на тебя твои же чары не действуют, Ста-а-ар?»
Ложь прозвучала бы словно выстрел в сухом осеннем лесу, гулко и неотвратимо, ломая, разрушая тот контакт, на который уже пошла королева ледяного народа.
«В конце концов, мое ледяное сердце не такая уж высокая цена за выживание двух народов», — взглянув на Вериту оценивающим мужским взглядом будущего собственника, Стар ответил.
— Могу. Мой дар не знает границ. Но, — тут же добавил он, не давая себя перебить. — Есть одна категория, разрывать которую я не буду.
«О чем ты?»
— Есть двое… которые предназначены друг другу. Половинки, рожденные друг ради друга. Такие разрывать я не могу, чтобы не лишиться своего дара.
«Справедливо. Но пока это все слова, Стар. Докажи»
Взглянув в глаза Вериты с расширившимся зрачком, вампир подал ей ладонь.
— Готова побыть первой невестой в смешанной паре?
— Но я… я … я же действительно люблю другого!
Стар только горько хмыкнул.
— А вот это уже не существенно.
Ледяной ветер поднял со всех сторон тучи снега, поднял их в воздух, закручиваясь резкой круговертью вокруг Стара и Вериты. Процесс изменения, перерождения одного чувства в другое, начался.
Когда снежная карусель улеглась, вампир придерживая в руках свою новоиспеченную спящую жену, смотрел на нее с легким ужасом. Да, в сердце горела любовь, но… разум от этого никуда не делся. И сейчас разум кричал, что Стар сделал крупную ошибку.
Королева, покинувшая свою матрицу, сидела на краю монолита и изучала Стара.
— Ты странный.
Вампир удивленно взглянул на женщину, так по-простецки сидящую на огромном камне и болтающую в воздухе проявленными ногами.
— Вы — не меньше.
— Я королева, — отмахнулась джинния. — Что хочу, то и творю.
— А я к власти никакого отношения не имею, поэтому могу быть таким, как мне нравится.
— Как есть странный, — засмеялась королева. — Ты же настоящее сокровище для своего народа. А вместо того, чтобы… шатается где-то.
— Я не шатаюсь, — открестился Стар. — Я просто вас встречал по велению и милостивому разрешению моей богини. Которая теперь станет еще и вашей богиней.
Джинния кивнула.
— Ладно. А теперь, посидели и хватит.
Королева соскочила вниз, тряхнула возникшим ледяным хвостом-вихрем и лукаво улыбнулась.
— Все-таки, ты мне нравишься. Свидетелем будешь. Итак. Ты?
— Эстарин Као.
— Хорошо, Ста-а-ар, — все так же тягуче-медово произнесла королева, протянула руку, касаясь плеча вампира. — Повторяй за мной. Я. Эстарин Као.
