Гроб Винтариона был безупречен. Узкий, из черного лакированного дерева, со вставками из ашанского дуба, которые добавляли ему маневренности, со встроенными в структуру гроба магическими щитами и чарами разгона, торможения и скорости.
— Интересно… — протянула Лея. — Я бы сказала даже очень интересно.
Миг, и она нырнула за гроб, осторожно отогнула алый край обивки и фыркнула.
— Вдвойне интересно! Откуда в твоем гробу моя магическая печать, с тем учетом, что я свой гроб делала в огромной тайне? И не показала его вообще никому?
Вир наклонился, потом выпрямился, пожал плечами.
— Не знаю. А ты?
Бирюзовые глаза смотрели испытующе. Лея неуверенно отозвалась.
— И я…
«А ведь ты обманываешь меня…»
«Я? Как ты мог так подумать!»
«Молчать, студентка. Поговорим об этом, когда вернемся с залета…»
Лея засмеялась, вскинула ладонь вверх, один раз четко щелкнув.
Темная громада, которую Вир принял за облако, спустилась вниз.
Гроб Леи был из алого дерева, незнакомого эльфу.
— Это?
— Миумьянская сосна. Редкое дерево… растет в одном жутко неуютном мирке. Почти не обитаемом.
— Почти?
— Там никогда не бывает полностью безлюдно. Болотный мир Миумьян. Его обожают охотники всех мастей.
— Почему? Если он болотный…
— Во-первых, сосна. Она растет на … не кочках, а на насыпях, образованных естественным путем. Имеет потрясающе интересные свойства… Но о них я тебе как-нибудь потом расскажу, — отозвалась Лея, вытаскивая из гроба алый плащ. Обивка в ее гробу была черная. — Затем там есть шары. Умнейшие создания, которых обожают сильные телепаты, используют обычно в качестве вестников.
— Вестников?
— Да. Шары очень восприимчивы к своим хозяевам. Хозяин вкладывает мысль в голову шара, шар отправляется на поиски того, кому сообщение предназначено — и докладывает.
— И чем они так хороши? Это умеют все магические вестники.
— Шары полуразумны. Шары умеют телепортироваться, не на очень далекие расстояния, но умеют. При этом они мгновенно восполняют свой магический запас. И доставляя сообщение, они просто передвигаются серией телепортации. Сообщение доходит в течение пары десятков минут.
— Невозможно! — ахнул Вир, потом задумался. — Мне что ли такого малыша завести?
Лея фыркнула.
— Шары милые, шары очень пушистые. И все бы ничего… но они ненавидят мебель. Превращают ее в труху за пару дней. Ненавидят, если что-то есть на стенах. Из обоев остается художественно надранное конфетти. Чтобы их прокормить, — демонесса поморщилась. — Поверь, проще купить крокодила.
— Кого?!
— Крокодила, это…
— Милая, я знаю кто это, — Вир хмыкнул. — Знаю.
Забравшись в гроб, он посмотрел, как тоже самое сделала Лея, потом спросил, пока они поднимались вверх.
— А еще? На этом самом мяукающем болоте есть что-то?
Демонесса засмеялась.
— Есть. Мяукающие цветы.
— Что?
— Их ставишь в воду — они начинают мяукать. Вытаскиваешь из воды — спят. Ставишь в воду — мяукают.
— И зачем они?!
— Ни зачем! Просто… сувенир… смешной. Почти. А еще есть дрёдруши.
— Это что за напасть?
— Это животное. У него четыре лапки и шестнадцать ложно-лапок. Ложно-лапки сушат.
— Зачем?
