в том, что у него слабые ноги и развязался узел на известном месте, и он не смог далеко отнести то, что выпил, от того места, где пил?
Свей, стоявший у стойки, побагровел и перевел взгляд на своих приятелей, один из которых, тот, что выделялся и ростом, и шириной плеч, отшвырнул лавку и сделал шаг вперед, перебирая огромными ручищами древко тяжелого топора.
– Кажется, я все понял, – обернулся к здоровяку Сор. – Конечно же у такого молодца есть мозги. Разве можно без мозгов предвидеть собственную судьбу? Вряд ли ты, парень, еще раз пройдешь мимо этого родника.
– Это моя война, я Келер, убийца дакитских собак! – с ненавистью проревел здоровяк.
– Что-то я не вижу дакитских клыков у тебя на шее, – с готовностью поднялся из-за стола Сор, успокаивающе махнув рукой насторожившимся тиморцам. – Это моя война, я Сор Сойга, который никогда не гадит в родники.
– Это их война, – ухмыльнулся свей у стойки, чтобы в тот же миг лечь на нее спиной и кувырнуться едва ли не на руки трактирщику, потому что здоровяк с топором уже летел к дакиту. Сор сделал лишь три движения. Одним он задвинул Каму вместе с тяжелым стулом к окну. Вторым, выдергивая на ходу из ножен меч, сделал шаг к стойке. И третьим развернулся вокруг опорной ноги, пропуская здоровяка мимо и вытирая тряпицей клинок меча, прежде чем убрать его в ножны. Топор загремел, улетев под ноги стражникам вместе со сжимавшей его отрубленной кистью свея. Сам свей рухнул за спиной дакита, хрипя и пытаясь зажать обрубком рассеченную гортань. И трех секунд не прошло, как хрип здоровяка умолк, а ноги перестали дергаться.
И в тишине, которая заглянула в трактир во второй раз за несколько минут, свей, стоявший за стойкой, перепрыгнул через нее и вышел из трактира прочь. Вслед за ним, один за другим, в полном молчании из трактира вышли и остальные дозорные. Вскоре за окном послышался стук копыт.
– К переправе пошли, – кивнул, прислушавшись, Сор. – Значит, мозги все-таки есть. Ну что же, хозяин! – Дакит кинул ошалевшему трактирщику монету. – Прости за неприятную сцену, но, как видишь, ни твоя утварь, ни твои уважаемые гости не пострадали. Об одном я сожалею, что столько тяжести приходится на свея, а не на кабана, или барана, было бы больше толку. Впрочем, толк определять, хозяин, будешь сам. Топор мне не нужен, и кошель на поясе этого недоумка мне тоже не нужен, а вот простенький меч, который он не догадался вытащить из ножен, пригодится моей спутнице. И все-таки я бы убрал на твоем месте эту тушу. И, – он повернулся в сторону стражников, – закопал ее, потому как, что бы ни думали себе тиморские воины, дакиты не едят ни свежую человечину, ни приготовленную тем или иным способом.
Ответом дакиту были бледные улыбки, но уже через несколько минут он и Кама покидали трактир. В дверях их встретила заплаканная Фламма. Она низко поклонилась Сору, затем обняла Каму и шепнула ей на ухо:
– Моя мама умерла. Думаю, она покончила с собой.
Кама кивнула:
– Я уже знаю, Фламма.
– Да, – проглотила слезы Фламма. – И вот еще, чтобы ты знала. Меня там ищут. Все ищут. Но я не вернусь. Потому что мой отец – король Тимора Вигил Валор.
– Подожди, – не поняла Кама. – Но ведь твоя мать, да упокоит ее Энки, и королева Тимора – родные сестры?
– Вот так! – со слезами развела руками Фламма да такой и осталась в памяти Камы. И теперь, на четвертый день после того, как Сор убил здоровяка свея, а сейчас собирается убить еще шестерых свеев, Кама окликнула его:
– Наставник!
Так она обращалась к дакиту только на занятиях с мечом.
– Говори. – Он появился из темноты чуть уставший, но все еще бодрый.
– Наставник. – Кама пыталась разглядеть в сумраке его глаза. – Помнишь, ты говорил о том, что чувствуешь свою смерть? Ты только чувствуешь ее? Или ты ее ищешь?
Сор ответил не сразу. Помолчал, затем выдохнул, словно спазмы сжимали его грудь.
– Она дышит мне в затылок, – наконец сказал он. – Я не ищу ее. И не пытаюсь обернуться, чтобы поймать ее взгляд. Я не могу убегать от нее, потому что нельзя убежать от собственной тени, но в тот миг, когда мне придется остановиться, она сольется со мной. Я просто иду чуть аккуратнее, чем всегда.
– А такое уже бывало? – спросила Кама.
– Да, – кивнул Сор. – Может быть, не так отчетливо, но не раз. Но всегда это заканчивалось какой-то бедой. Или серьезной раной, или еще какой потерей. Но потерять тебя я не могу, так что…
Он улыбнулся. Бросил в костер ветку и посмотрел на Каму.
– Ты была лучшей ученицей. Ученицей, о которой наставник может только мечтать. Когда-нибудь ты сможешь сравняться мастерством с лучшими мастерами дакитами. Но ты должна помнить кое о чем.
– О чем же? – напряглась Кама.
– Когда пройдем через эту топь, что впереди, повернем на юго-восток к лаписскому тракту. По дороге идти нельзя, нужно идти вдоль дороги, но всегда с подветренной стороны. Деревни тоже следует обходить с подветренной стороны. Когда доберешься до отрогов Балтуту, спускайся к самой воде. Минуя
