Игнис.
– Я? – поперхнулся принц, глотнул из бутыли слабого вина, потом повернулся к Сину и спросил еще раз: – Я?
– Ты, – твердо ответил угодник.
– Я? – выставил вперед едва зажившие ладони Игнис. – Тот, кого ты только недавно снял со стены? Что я могу?
– А что мог Энки? – спросил Син.
– Он был богом! – воскликнул принц.
– Ты тоже не простой человек, – заметил Син.
– Ты говоришь о проклятии, которое настигло меня? – с горечью спросил Игнис. – Ведь ты его почувствовал тогда на корабле, когда почувствовал меня? Его учил меня скрывать Алиус!
– Проклятии? – повернулся к нему угодник. – Что ты знаешь о проклятиях? Что ты знаешь о камнях Митуту? Что ты знаешь о семи камнях на шее Лучезарного? Что ты знаешь о Семи Звездах?
– Только то, что они были источником несчастья и горя! – прошептал Игнис. – Семь Звезд или Бледная Звезда, не знаю, но они уничтожили девяносто девять человек из ста, живших под этим небом на этой земле! Покрыли ее льдом! Семь камней на шее Лучезарного, возможно, давали ему силу, и уж во всяком случае без них не обошлась Светлая Пустошь! Хотя бы потому, что они же уничтожили Таламу, о которой нам рассказывали в детстве сказки! Так что это? Проклятие или благо?
– Проклятием или благом будет меч, попавший кому-то в руки? – спросил Син.
– Где он, меч? – рванул куртку, прикрывающую его тело, принц. – Никс Праина хотела выжечь его – не смогла. Дважды хотела! Ее подручный, Донум, едва не порезал на части, пытаясь извлечь из меня – то ли меч, то ли камень, и где он?
– Он – ты и есть! – отрезал Син.
Угодник долго молчал. Потом сказал, не отрывая взгляд от ночного моря:
– Если семь камней найдут семь мерзавцев, которые будут служить Лучезарному, может случиться всякое. Он не просто так оставил их здесь. Тебе еще многое предстоит понять, парень. Через многое пройти. И никто не может обещать, что ты выдержишь все. Может быть, однажды тебе покажется, что вот это испытание в башне Ордена Воды – самое легкое, что тебе пришлось пережить. Всякий раз, когда тебе будет трудно, помни, что Энки на поле у Бараггала испытывал настоящую боль. И помни, что, пока ты на стороне Энки, ты свободен. Как только ты встанешь на сторону Лучезарного, ты будешь заключен в ожерелье на его шее!
– А если я уже заключен?! – воскликнул Игнис. – Если я уже служу ему, против своей воли служу?!
– Тихо! – раздался грубый окрик с кормы. – Плыть с нами, не кричать с нами! Пират с добычей сам может стать добычей! В тихом море далеко слышно! Тихо, а то сброшу за борт, не посмотрю, что угодник!
– Не сбросит, – прошептал с улыбкой Син. – Я знаю этого капитана, чернокожего негодяя Моллиса, двадцать лет. Он сам прыгнет за нами, если мы свалимся с борта.
…Наутро корабль встал на якорь близ пирса Тира. Игнис, который уже с ночи оделся и расхаживал по палубе, пытаясь размять ноги, с интересом вглядывался в древний город, в котором никогда не был. И порт, и все здания, и крепость на холме с храмом, окруженным колоннадой, и даже замок – все было построено из розового камня. Источником этого камня были скалы, которые высились сразу за городом. Принц, привычный к вершинам Балтуту, не мог назвать розовые увалы горами, но если бы он не видел настоящих гор, то, несомненно, восхитился бы ими. Розовые скалы сияли почти так же ярко, как снежные пики Балтуту в лучах закатного солнца. Однако Син не был столь восторжен. Он всматривался в город с тревогой.
– Что-то не так? – спросил Игнис.
– Мало кораблей у пирса, – ответил угодник. – Только старые посудинки. Нет рыбацких лодок. Да и здесь, у входа в тирскую бухту, всегда держался с десяток лодчонок. Лодочники поджидали корабли, капитанам которых жаль платить портовую пошлину, а попутчика высадить надо.
– Ладно, демон с вами, – проворчал поднявшийся на палубу чернокожий капитан судна, нилот по происхождению, Моллис по имени, добряк со стальными кулачищами размером с голову Игниса. – Дам лодку, но к берегу она приставать не будет.
– Думаешь, та самая напасть? – нахмурился Син.
– Береженые ставят паруса, небереженые кормят крабов, – прогудел капитан. – По северному берегу ходил, видел похожее. Беда, конечно, минует сама собой, но выждать надо. Может, останешься? Что тебе рисковать своей шкурой? Все пробоины затыкать – пальцев не хватит!
– Сама не минует, – не согласился Син.
Уже в лодке, которой управлял такой же чернокожий моряк, только помоложе капитана и пониже ростом, Игнис спросил угодника:
– Почему ты доверился им? Или и сам веришь этой дурацкой примете насчет угодников?
– Примета не дурацкая, – пробормотал Син. – Угодник не источник благости. Да и разные люди порой прячут себя под серыми балахонами. Но очень редко от угодника может исходить зло. Точнее, никогда. Если исходит зло – ты не угодник. Это всем известно. Так же как то, что обидеть угодника – не к добру. Да и не всякий угодник даст себя обидеть.
