– В походе подвязывается повыше. Для скрытого ношения именно так. Пять золотых.
– За науку? – оторопела Кама.
– За проводы до Даккиты, – отрезал дакит.
– Половину? Больше половины сразу? – нахмурилась Кама.
– Пять золотых, – строго повторил дакит. – Завтра в три часа выходим. Своими ногами, лошади не нужны. Будь готова.
– Хорошо.
Она вытащила кошель, развязала его, отсчитала монеты и почти сразу оказалась на улице. Постояла еще пару секунд, подивилась собственной доверчивости, попыталась вспомнить, сказала ли она дакиту, где им встречаться, потом махнула рукой и отправилась обратно на Северную улицу.
«Когда ты танцуешь, – говорил Сор, – ты играешь с ветром, с небом, с землей, с мечом, сама с собой. Неправильно. Ты – ветер. Ты – небо. Ты – земля. Ты – твой меч. И ты сама – ты. Дыши. Плыви. Лети. И тогда ты будешь для своего врага не его поражением в бою, а его естественной гибелью».
К тому времени, когда Кама вернулась к нужному дому, она уже была частью улицы, мостовой, лестницы. Она вошла в соседний дом, даже не взглянув на свеев у того дома, который был ей нужен. Вошла так, как будто это был ее дом. И охраннику в этом доме не пришло в голову спросить, зачем молодая дакитка с затянутой тканью половиной лица проходит мимо него. Она повернула налево, повернула еще раз, вышла в коридор, который уперся в запертые двери. Подмигнула выглянувшему из какой-то комнаты старичку, приложила палец к губам. Сдвинула засов. Постучала. Несколько секунд с той стороны стояла тишина, затем раздались шаги, такой же скрежет засова, и створка отворилась. Показалось лицо свея. Кама улыбнулась и ему, снова подмигнула старичку, вошла в знакомый коридор. Свей был в нем один. Он смотрел на нее вопросительно, но уже с довольной улыбкой. Кама еще раз улыбнулась ему, точно так же приложила палец к губам и показала на дверь. С той стороны заскрежетал закрываемый засов. Когда шаги за дверью утихли, Кама запустила руку под балахон и, вынимая меч, рассекла свея от промежности до живота. Затем развернулась, встала в углу и постучала в выходную дверь. В нее заглянул один из свеев, стоявших на улице. Он вскрикнул, бросился к истекающему кровью товарищу, за ним вбежал второй свей. Кама закрыла дверь и убила обоих. А затем пошла по комнатам.
Они не умели сражаться в помещениях. Цеплялись топорами если не за потолок, который чаще всего был высоким, то за стены и висевшую всюду ткань. Они не кричали, видимо, их крик мог быть только криком победы. Но победы у них не случилось. Кричали слуги Телы, но их было немного. Кого-то Кама оглушила, кого-то загнала в одну из комнат и пообещала отрезать голову каждому, если кто-то подаст голос в окно. Ее не узнали. Ее не должны были узнать. Залитая чужой кровью, она не походила сама на себя. Она убила восемнадцать свеев и готова была разрыдаться, что в доме не оказалось Телы, Малума и Стора Стормура. К счастью, не оказалось и Патины. Спустившись вниз и услышав шум на улице и удары в дверь, Кама поняла, что кровь, разлившаяся по полу, вытекла на ступени. Она сняла балахон, вытерла его изнанкой лицо, надела чистый и вышла через другой выход. Уже в сумерках Кама вошла в проходной двор, завернула за угол и, всаживая в щели между камнями наконечники дротиков, поднялась по ним к крыше. Затем ухватилась за свес и, повиснув и перехватываясь, по краю крыши добралась до окна. Уже в комнате, раздевшись, она обнаружила, что ранена, пусть и легко, но не менее десятка раз. Во всяком случае, ее куртка и нагрудник были посечены и залиты кровью. Кама обработала раны, выпила половину бутыли вина и легла спать. О встрече с Лавой она уже не думала.
Глава 29
Тир
Сладкий запах забивал ноздри. Мертвые лежали всюду. У начала пирса, на лодках, на улицах. Некоторые уже почернели и обратились в лужу черной зловонной плоти, сползающей с костей. Некоторые еще напоминали людей. Их тела покрывала пухом белая плесень. Син шел между ними спокойно, не торопясь, и только напряженные скулы угодника и потемневшее лицо говорило, что он не равнодушен ко множеству смертей.
– Живых разве вовсе нет? – с ужасом прошептал Игнис.
– Есть, наверное, – процедил сквозь зубы угодник. – Но уже мало. И ни одного стражника, все разбежались. Впрочем, я их понимаю. Но маги-то должны быть в городе!
– Маги? – не понял Игнис.
– Это наведенная порча, – объяснил угодник. – Мор мору рознь. Чума, холера, оспа – все нам известно. Они страшнее, чем белый мор, потому как могут пожирать целые королевства, но они подчиняются ветру, грязи, воде. Человеческой глупости, наконец! Они как непогода. Их можно избежать. От них можно укрыться. Их можно лечить! Но белый мор…
– Его нельзя лечить? – спросил Игнис.
– Очень сложно, – покачал головой угодник. – Очень мало времени на лечение с того мига, как ты заражен. Но остановить мор можно. Поэтому, дорогой принц, ярлыки пока отодвигаются. Тебе нужно оружие.
– Мор лечат оружием? – поразился Игнис.
– Останавливают, – не согласился Син. – И защищаются от него. Пошли в тот двор. Там раньше была хорошая оружейная лавка.
Во дворе лежали три трупа. Один белый, начинающий проседать, и два черных.
– Не прикасайся к белому, – предупредил угодник, вытаскивая из ножен меч. – Черные уже безопасны. От них не заразишься. Век белого мора недолог.
