полуразрушен Обстинар. Потом она скрылась. Позже она встретилась с Алиусом и напала на него. Защищаясь, он ее убил. Но отец Ути убил известную большинству из вас Фламму. Убил в час рождения ребенка. Ребенок родился и стал каменщиком.
– Ува, – прошептала Процелла.
– Где теперь ребенок – мы не знаем, – покачал головой Син. – У меня в руках только этот обломок, который некоторые называли обломком одной из семи звезд. Это не совсем так, но пусть… Я посмотрел на него и кое-что вспомнил. Или кое-что понял.
– Ты можешь рассказать? – спросил Аменс.
– То, что могу рассказать, расскажу, – пожал плечами Син. – Остальное… Остальное – нет. Но не потому, что это секрет. Прошлое проявилось во мне, словно вскрывшаяся в тумане груда. Гора!
– Ну, хотя бы самое главное? – наморщил лоб Аменс.
– Хорошо, – кивнул Син. – Но пока что коротко. Первое, мое настоящее имя – Бали. На том языке, на котором оно звучало, это означает – соль.
– Хорошее имя, – улыбнулась Туррис. – Но ты ведь разрешишь звать тебя Сином? Насколько я помню, это имя означает камень?
– Как тебе угодно, – кивнул Син. – Я Син и для самого себя. Второе, кажется, я пришел в этот мир вместе с Лучезарным. Хотя, сразу добавлю, ничего не помню. Или почти ничего не помню об этом. Как Син я начинаю себя помнить уже после битвы при Бараггале.
– У тебя хорошая память, – подал голос Литус.
– И главное, – вздохнул Син. – Чтобы успокоить всех. Может быть, и меня самого. Я не человек.
– Неужели мурс? – обрадовался великан Орс.
– Нет, дорогой мой Орс-Портенум, – покачал головой Син. – Я не человек, не мурс, не гах, не акс, не демон и, уж конечно, не бог. Я бы даже сказал, что по сути я все-таки человек. Во всяком случае, я надеюсь на это. Но не слишком ли долго я живу для человека? И не слишком ли часто я возвращался к жизни тогда, когда не выжил бы даже такой здоровяк, как Орс?
– Я еще жив, – прогудел Орс.
– Тогда кто ты? – спросила Туррис. – Знаешь ли, хотелось бы услышать, если мы собираемся дальше быть вместе.
– Я камень, – прошептал Син.
– Каменщик? – не понял Аменс. – Что ты сказал?
– То, что ты слышал, – прошептал Син. – Я не каменщик. Я и есть камень. Седьмой камень. Пропавший камень. Я сам он, а не человек, в которого он вселился! И эта пластина, это… часть моего доспеха.
– Я не понимаю, – прошептала Кама.
– Я не могу объяснить, – скривил губы Син. – У меня нет таких слов. Пока нет.
Глава 30
Исход
Маленькая Ува плакала три дня. Когда рыдания совсем душили ее, Ирис давала ей подержаться за лук. И слезы высыхали.
– Это не простой лук, – бормотала малышка. – Это очень хороший лук. Тем более что у тебя их два. И стрелы у тебя очень хорошие. Очень.
– Поэтому я их берегу, – улыбалась в ответ Ирис, разводя в распадке на берегу Азу костер. – И если мне нужно сражаться, у меня есть пара десятков простых стрел. Да, приходится таскать лишнюю тяжесть, а что делать?
– Это не лишняя тяжесть, – шептала, принимая в маленькие пальцы чашку с горячим напитком, Ува. – Это нужная тяжесть. Очень нужная.
– Я знаю, – вздыхала Ирис.
Часто Ува говорила то, что Ирис понять не могла. Двигались они медленно, потому что большую часть пути Ирис, борясь с болью в груди, несла Уву на руках. На пятый день пути, когда они достаточно отдалились от Тимора и даже переправились ночью через впадающую в Азу граничную речку, а потом Ирис снова разводила костер, чтобы отогреться и высушить одежду, Ува сказала вдруг следующее:
– Вчера что-то случилось.
– Вчера? – не поняла Ирис. – Где? Ты не сказала мне.
– Далеко, – надула губы Ува. – Очень далеко. Где-то там.
Она махнула рукой на юг или на юго-восток.
– Я не всегда понимаю то, что чувствую, – призналась она. – Поэтому не говорю сразу. Но вчера было не очень страшно. Вчера просто что-то плохое полезло через границу.
– Через какую границу? – не поняла Ирис.
– Древние установили границы, – прошептала Ува. – Очень старые люди. Папа говорил, что эти границы были в ущельях Истен-Баба, Себет-Баби и Сана-Баба. Когда была большая война – очень плохой дядя провел свое войско через Истен-Баба и Себет-Баби. А через Сана-Баба не провел. Но вчера его слуги нарушили эту границу. Плохие слуги. Их прогнали, но границы уже больше нет.
– Ладно, – улыбнулась Ирис. – Это ведь очень далеко?
