обряд…
– Так и ты непрост, как выясняется, – заметила Кама. – И Орс. И Туррис с Аменсом.
– Порой кажется, что дорого бы я заплатил за то, чтобы оказаться проще простого, – пробормотал Син. – То, что твой братец учудил с древней магией в Кируме, Кама, защитило город, но и навело на него особенную беду. Мерзость, посланная Светлой Пустошью, штурмует его. Нечисть рушит здания и вырывает ростки древней магии. И это меня радует, значит, опасна эта сила для Светлой Пустоши, очень опасна. Но сейчас в опасности Эксилис. Основная дружина Кирума – пять тысяч воинов – отошла, но в замке остался герцог с женой и его охрана. Их надо выручить.
– Наши семь клинков могут сладить со Светлой Пустошью? – удивился Литус.
– Дело не в клинках, – поморщился Син. – Мне кажется, что теперь Светлая Пустошь затаится. На время, но затаится. Я чувствую ее злобу только вокруг Бараггала и здесь. Кирум единственное место, где Светлая Пустошь на время спасовала. Но теперь ей противостоять не может ничто, и пока это место не будет выжжено вместе с городом, хозяин Пустоши не успокоится.
– А где же маги? – подала голос Лава. – Ордена Воды, Земли, Воздуха, огня? Они же помогали держаться Кируму?
– Они ушли, – сказал Син. – Ушли на последней барке к Эбаббару. Там будет еще труднее. Оттуда начинается путь к Бараггалу.
– Кто он? – спросил Литус. – Ты сказал, что хозяин Пустоши не успокоится. Кто он?
– Не спеши, – прошептал Син. – Мне нужно разобраться. И в себе, и в… Подожди. У нас еще есть несколько дней.
Туррис открыла глаза уже в сумерках. Аменс тут же повалился на заледенелую землю двора и застонал про намятые колени и ноги, которые больше его не слушаются, но Орс подхватил угодника-тирсена на руки и понес в дом, где старателей уже ждал горячий ужин. Однако разговора не получилось, Туррис пробормотала что-то только Сину, а Аменс и вовсе сидел с вытаращенными глазами, и Орсу приходилось едва ли не кормить его с ложки.
Уже в темноте отряд покинул дом, но у окончания деревенской улицы придержал лошадей. Не менее сотни всадников двигались по тракту, огибающему утисский замок и сам город, к реке.
– А ну-ка? – прошептал Син, выскользнув из седла в темноту.
– Все задвигалось, – пробормотал он, вернувшись через несколько минут. – Дружина из Хонора. И непохоже, что она направляется оказывать последние почести королю Фиденты. Идут походным строем, с оружием, но без обоза. Странно. Во главе отряда – Урсус Рудус, второй сын короля Хонора, и брат короля – Сонитус. Нет, – повернулся к вздрогнувшей Каме Син. – Его жены, твоей обидчицы Телы, с ним нет. – Но зато с самим Сонитусом не все в порядке.
– Как это понять? – нахмурилась Кама.
– Так же, как со мной не все в порядке, хотя я и не жалуюсь, – подал голос Орс. – Он теперь не совсем Сонитус. И вряд ли его сейчас интересует только выпивка.
– Что ж, – процедила сквозь зубы Кама. – Тела и из этого сможет извлечь пользу.
– Остынь, – шепнула на ухо Каме Туррис. – Твоя месть – последнее, что должно жечь твое сердце.
– И что же нам делать? – спросила Лава, стараясь держаться ближе к Литусу.
– Ждать, – отрезал Син.
…Ожидание длилось с час. Темные тучи укутывали небо, и тьма казалась непроглядной. Только горели факелы на пароме, у которого мелькали конные тени, костры на фидентском берегу, да траурные огни на стенах обоих замков – и утисского, что высился за спиной, и фидентского, за городом, тревожно застывшим на стрелке рек Му и Малиту. За широким течением Му в стороне Кирума слышался то ли вой ветра, то ли рык неведомых тварей.
– Не пожалеем мы, что дали уйти Урсусу? – спросила Кама как будто сама себя.
– Не знаю, – отозвался Син. – Да, он явно движется в Ардуус. Может быть, и пожалеем. Особенно о его дяде… Просто так подобные подарки не раздаются. Но как было его остановить? Вступить в схватку с хонорцами? Оставь, Кама. Да и зачем дробить дорожный валун, если дорогу нам преграждают горы?
– Горы? – переспросила Кама.
– Горы, – кивнул Син. – Но ведь и мы не камни под копытами лошадей.
Слова угодника услышал каждый, Кама была в этом уверена. Наверное, его увещевание должно было внести уверенность в сердца его спутников, но здесь, на берегу темной, холодной реки, принцессе Лаписа и после этих слов Сина все еще не казалось, что она способна хоть что-то противопоставить беде, надвигающейся на ее землю.
…За Фидентским замком и в самом деле стоял шатер. И опять разговора не получилось, потому как Син настоял на отдыхе. Отправил всех спать, а сам вновь остался сидеть, правда, на этот раз у жаровни. И снова Кама уснула последней, пытаясь приглядывать за согнувшейся у огня тенью. Но уже утром Син вновь был бодрым и быстрым, хотя где-то в глубине его глаз не угасала тревога или даже обреченность.
За рекой над Кирумом с самого утра продолжали кружиться черные смерчи, когда со стороны замка приблизились всадники. Аментию, Фестинуса и Серву сопровождал десяток воинов. Их старшина вытянулся перед угодником, как перед воеводой.
