И вот тут Иван почувствовал, что оказался весь целиком здесь и сейчас. До этого момента он какой-то частью себя постоянно пытался нащупать поток, ведущий домой. А тут, стоило представить, что какие-то жадные варвары отнимут у него такой дом и таких друзей, – как отрезало. Все-таки страх потери помогает понять, что к чему.
За вечер подстегиваемые ужасом, юные художники полностью разорили Башню. Все артефакты были упакованы и спрятаны в сарай, окна сарая закрыты железными ставнями на старые, сохранившиеся в кладовке замки. Но что-то выдавало. То ли расписанная общими усилиями дверь, то ли чистые стекла. Локи в порыве вдохновения откопал в сарае веерные грабли, нагреб вдоль соседских заборов всякого мусора, присыпал им снег, укрывающий газончик, где летом цвели кустовые розочки – дар уважения Стивену Кингу и «Темной Башне» от писательницы Лизы, а остатком мусора еще и стекла запылил. И все равно что-то выдавало, но в темноте было уж не разглядеть, что.
– Давайте спать ложиться, – предложил Локи, – все равно непонятно, что дальше делать.
– А я бы поел! – возразил Иван. – По-моему, мы заработали!
– Давайте сделаю рис с овощами, – предложила Барашек, – только готовить придется в сарае, мы же все туда утащили.
Пока готовилась еда, Локи уселся прямо в пустой Башне шкурить найденную в процессе всей этой возни стальную пружину, а Иван не нашел, чем заняться, и уселся на крыльце выкурить трубку. И услышал отдаленный знакомый басовитый мяв.
– Ух ты! – Иван подскочил и посветил вдоль улицы своим фонариком, а ему навстречу уже неслись два сияющих зеленых глаза. Гаврик, подбежав к его ногам, резко остановился, сделал вокруг Ивана плавный высокомерный круг и поскреб лапой дверь. Открой, мол, чего ты ждешь. Как будто и не шлялся неведомо где столько времени. На шее у него был дурацкий красный бантик.
– Бантик. О господи, – рассмеялся Иван, – тебе не стыдно? Ты бы еще с помадой на щеке вернулся.
Кот раздраженно дернул хвостом и закружил по Башне в поисках своей миски. Но миски не было, и вообще не было практически ничего, только Локи, скребущий пружину на заменяющем мебель поддоне.
– Мелкий Гаврик! – воскликнул Локи. – Ты опять превратился в кота! Только не говори мне, что хочешь есть, твоя еда в сарае.
– Пойдем-ка, – Иван ухватил кота поперек живота и потащил во временный склад. Кот вывернулся и влез Ивану на плечо.
Все-таки друг королевской крови – гораздо приятнее, чем какая-то там чужая бабушка и ее невменяемая внучка. Хотя, конечно, кормили там изрядно. Но опять одни тетки – нет уж, увольте. Лучше выскочить в окно и потом бежать через весь город, чем такое терпеть.
И тут Гаврик понял, что совсем не хочет домой. Мало того, что ты сам там декоративное церемониальное украшение, так еще и вокруг сплошные женщины, которые управляются с нитями куда лучше тебя. Это унизительно. А здесь он уважаемое существо, и потом, органов чувств у кота, как ни крути, больше. Здесь наконец-то интересно!
А Барашек – ну, ладно, он готов признать, это вменяемая женщина. Лишний раз не пристает, и вот прямо сейчас открывает пакет с его едой.
Ночью, когда Локи и Барашек давным-давно уже спали, Иван валялся, закинув руки за голову, и на груди у него ворочался кот. Гаврику тоже не спалось, хотя для нормального кота было бы совершенно обычным делом после такой пробежки моментально угнездиться и вырубиться. Тем более что на чердаке ужасно холодно, так что лучший выход – залезть под одеяло поближе к своему человеку, угнездиться там и уснуть. А не получается.
Наконец, оба встали и пошли вниз, к холодной печке. Но и у нее задержались ровно настолько, чтобы Иван успел сунуть ноги в ботинки и накинуть куртку.
– Вот две двери, – сказал Иван коту, выйдя с ним на руках на середину улицы, – понимаешь, что я имею в виду?
Кот оглядел двери и решил, что понимает. Левая была расписана фэнтезюшным артом, правая и дверью-то по сути не являлась – давным-давно кто-то заложил ее кирпичом.
А дальше оба действовали вместе. Кот почувствовал, что вокруг полным-полно нитей, мысленно подцепил две, потянул и стал менять их местами, а человек увидел, что это же поток, ну, несколько узкий, но совсем-совсем настоящий, оседлал его, раскинул крылья и повел поток туда, где ему будет просторнее.
Ну вот. Теперь левая дверь была заложена кирпичом, а правую можно было открыть. И Башня выглядела практически такой, какой он увидел ее в первый раз – тогда, весной. Пыльные, местами битые стекла, торчащие из стен ржавые крюки и пустые ухваты для давно потерянной водосточной трубы. Окружал Башню совершенно нетронутый снег, как будто не ходил по нему никто и никогда.
– Кажется, мы в ловушке, – засмеялся Иван, перекидывая Гаврика на плечо, – нам придется возвращаться прямо отсюда, чтобы снег не потоптать.
Кот только хвостом дернул. Ну и подумаешь, вон же нить, ведущая на другую сторону, какие проблемы.
Ну да, вот же поток, подумал Иван, какая ерунда. И вошел в него, и увидел другой поток, как бы с обратной перспективой, здесь узкий, но расширяющийся к горизонту. А там, вдалеке, уже маячили башни Хонтри, вот так просто. И еще один поток, вьющийся куда-то в незнакомые места, может быть, в мир Гаврика?
Ну уж нет, на фиг, подумал Иван, решительно открывая левую дверь в Башню.
Ну уж нет, подумал Гаврик, нас и здесь неплохо кормят. И оба вошли в левую дверь.
