Это был первый раз за этот день, когда Анна с трудом удержалась от того, чтобы не ударить. Залепить пощечину по этому холеному красивому лицу, по этой злой усмешке, искривившей губы. Это была первая ссора с братом за последние пять лет, и первый раз за всю жизнь, когда он оскорбил ее намеренно, задев своими словами до глубины души.
— Ты просто зол за проигрыш, только и всего. Что ж, пускай свои стрелы, mon cher, до моей вершины победителя они едва ли долетят! — она хотела развернуться и убежать прочь, чтобы наконец дать волю слезам, навернувшимся на глаза, в тишине своей спальни, но Петр успел ухватить ее за руку.
— Ты серьезно намерена выйти замуж за Оленина? Или это просто игра, ma chere? Скажи мне, я поддержу тебя в ней, коли так решила, помогу выйти из того угла, куда ты так неаккуратно поставила себя этим поспешным решением.
Анна только улыбнулась в ответ на его слова, но даже головой не покачала, отрицая нелепость его слов. Петр должен был знать ее как никто иной, а предполагает подобное… И те слова, что он сказал ей…
Они разошлись в разные стороны, злясь и кляня друг друга последними словами, в то же время чувствуя в душе глубокое сожаление из-за сказанного друг другу, из-за жестокости, проявленной к родной крови. Впервые Петр ушел, прихрамывая, стрелять в парк один — обычно он брал с собой Анну, когда отец не мог составить ему компанию в этой забаве, и они до обеда стреляли по тарелкам или старой обманке, несмотря на возражения мадам Элизы. Правда, потом ладони пахли порохом, а мышцы правой руки нещадно болела от нагрузки, но Анна обожала эти часы, эти легкие подтрунивания промахам и восторг при попаданиях в цель, когда она кидалась от радости на шею брату, а тот целовал ее в лоб.
В этот раз Петр даже не послал за ней, и Анна со злости порвала тонкий платок, рыдая от той ссоры, что вдруг так разделила их. Она долго сидела одна в своей спальне потом, размышляя, ища пути к примирению. Спустилась только, когда приехали с визитом соседи — Павлишины и Красновы с дочерьми. Затеяла игру в лапту, от души колотя битой по мячу, пуская тот так высоко и далеко, как было возможно, вымещая на нем свою снова вспыхнувшую при отдаленных звуках выстрелов злость.
Вскоре азарт от игры захватил Анну с головой, тем более их команда стала вести в счете, несмотря на то, что пришлось взять в нее лакея против Павла Родионовича у противников. Даже Катиш стала повышать голос и громко смеяться, окунувшись в игру с головой, забыв о своей скромности. Всем было так весело, так легко. Забылись тревоги. А потом из парка вышел Андрей…
Анна с легким щелчком снова разложила веер, покрутила им из стороны в сторону, спряталась за кружевом, глядя в собственное отражение в зеркале. Вспомнила выражение глаз жениха, когда он встал в паре шагов от нее на гравийной дорожке. Словно он сейчас свернет ей шею. И эти странные слова: «Votre partie est termine» [233]. Что он хотел тем сказать? И она помнила, каким мимолетным огнем вспыхнули его глаза, когда Анна взглянула мимо него в ту сторону, откуда раздавались выстрелы. Неужто Петр настолько зол на нее, что мог…? Но тогда бы Оленин сказал не «partie», а «jeu» [234], разве нет?
Она не стала долго мучиться сомнениями, а решиться дождаться, когда брат спустится в малую столовую к обеду, на который остались и прибывшие в то утро в Милорадово визитеры. Перехватила Петра, едва он только показался в ближней комнате, придержала за рукав сюртука.
— Ты сказал ему? — она не стала ходить кругами, спросила прямо, понимая, что у них так мало времени ныне на разговор. Петр сначала не понял, о чем она речь ведет, а потом вдруг стиснул зубы от злости, стряхнул ее пальцы со своего рукава.
— Tres bien![235] Отменного ты обо мне мнения, милая! — он взглянул через двери столовой на Андрея, что наблюдал за братом и сестрой, а потом склонился к тетушке, уже занявшей место за столом и что-то спрашивающей у него. — Что, переменился вмиг? Я же сказал тебе! Не во мне ищи причины его хладности. Я не видел его с третьего дня, когда у графини вечер был, не говорил с ним.
А после был этот бесконечный для Анны обед, за которым она тщетно пыталась разгадать причину перемены к ней со стороны Андрея. Только убедилась, что ее страхи и сомнения, из-за которых она не спала прошлой ночью, верны.
Этот человек, что сидел за противоположной стороной стола, за которым она наблюдала украдкой, был ей совсем незнакомым, чужим. Не поторопилась ли она дать ему свое согласие на замужество? Сколько она знает его, сколько встречала? Вот господина Павлишина Анна знает, как облупленного, знает, что может ожидать от него в какой момент, а Оленин… Андрей только доказал ей ныне своими поступками, своей отстраненностью, что она не ведает, что скрывается под его благородным обликом. Караташев имел располагающую к себе внешность, а как обманулась она жестоко в нем несколько лет назад!
И Анна ясно увидела снова, как заметила прошлым утром, что Андрей не способен быть таким мягким, как ее отец, как тот же Павел Родионович. Ее и привлекала эта сила, и в то же время отталкивала. Нет, она видела это и в князе, что гостил у них этой зимой — эту непоколебимость идти до конца, пока не получит желаемое. Но отчего-то ей показалось, что в Андрее эта решимость иная, что натура его мягче. Но нет, ныне она ясно видела, что ошибается, судя по тому, как сжимал тот крепко челюсти, каким огнем иногда вспыхивали его глаза, когда он ловил на себе ее взгляд. Разве это тот самый человек, что когда-то так нежно гладил лепестки розы? Что так ласково и нежно целовал ее? В присутствие того Андрея к ней приходил какой-то странный покой. Этот же заставлял волноваться, и это волнение ей совсем не нравилось. Как и его странная настойчивость.
— Я все же прошу вас переменить решение, Аннет, — завел Андрей разговор позднее, в тот же вечер. У Шепелевых еще за седмицу был запланирован музыкальный концерт, были разосланы приглашения, по которым после заката в Милорадово приехали соседи из окрестных земель. Она сидела, обмахиваясь веером от той духоты, что стояла в салоне от множества свечей и от дыхания собравшихся, а Андрей стоял аккурат за ее креслом. Его рука, обтянутая лайкой, лежала на спинке кресла, вызывая в ней какой-то странный трепет и тревогу. Она боялась коснуться ненароком его пальцев обнаженной кожей спины в вырезе платья, оттого и сидела, гордо выпрямившись, словно палку проглотила.
— Вы знаете, что мне вскорости предстоит вернуться в полк, Аннет, — прошептал он, склонившись к ее уху под редкие любопытные взгляды гостей. Анна не могла не занервничать еще больше, заметив эти взгляды. Многое было позволено жениху, но ведь из присутствующих только единицы знали, что Андрей имеет право вот так интимно что-то прошептать ей. — Я прошу вас, пусть огласят о предстоящем венчании после службы до моего отъезда.
— Отчего вы так спешите под венец, Андрей Павлович? — попыталась свести к шутке Анна, но улыбка при том вышла такая жалкая, такая искусственная, что самой стало неудобно.
— Оттого, что вы туда не особо торопитесь, как я погляжу.
Она хотела обернуться на него, чтобы убедиться, что он тоже шутит, на миг испугавшись тона его голоса, которым он произнес эти слова. Но в этот момент крепостная актриса закончила исполнение арии, и гости дружно зааплодировали, а некоторые даже встали со своих мест в восхищении. Андрей же выпрямился, аплодируя, и Анна не успела поймать его взгляд.
Зато потом вдоволь насмотрелась на него, когда сама стояла подле клавикордов и музыкантов, сидевших кругом у окна, когда сама пела перед гостями, уступив их настойчивым просьбам. Анна не заметила, как и когда к Андрею подошла Мария, будто только и выжидавшая, когда сама Анна оставит свое место рядом с ним. Она едва не сбилась с такта, когда заметила, как Андрей что-то шепчет Марии, отвечая на реплику в его сторону. А потом эти реплики стали чаще, разговор оживленнее.
