Бен Бова
Сорок Девятый
Просыпайся, кретин! Твое ведро опять протекает!.. Открыв глаза, я некоторое время ошалело моргал, не в силах сразу прийти в себя. Только потом на маленьком дисплее, вмонтированном в изножье койки, я разглядел презрительную ухмылку Донахью. Он обожал называть мой ВДР-49-Н «ведром» и, кажется, даже радовался, когда с ним случались какие-то неполадки. А случались они, пожалуй, слишком часто.
Кое-как приняв вертикальное положение, я вызвал на дисплей диагностический экран. Черт!.. Донахью не ошибся. Из главной водяной цистерны била могучая струя водяного пара. Работали также маневровые двигатели, пытавшиеся как-то компенсировать неожиданно возникшую тягу.
— Что, сигнал тревоги опять не сработал? — с издевкой осведомился Донахью. — Ведерко-то того!.. Вот и системы безопасности начинают отказывать. Тебе крупно повезет, если сумеешь вернуться на базу благополучно.
В его голосе прозвучало неприкрытое злорадство, и я подумал, как приятно было бы двинуть его в челюсть, чтобы он наконец заткнулся. Я бы сделал это уже давно, но, к сожалению, Донахью был намного крупнее и сильнее меня. Кроме того, я не мог не признать, что он прав. Сорок Девятому действительно пора было на свалку.
— Ладно, сейчас займусь, — пробормотал я, обращаясь к лицу Донахью, снова появившемуся на экране. В глубине души я был рад, что мои слова долетят до Весты, где находился мой непосредственный начальник, не сразу, а за пять с лишним минут. Еще столько же времени пройдет, прежде чем я услышу его очередную плоскую остроту.
Легко ему веселиться, подумал я не без зависти. Донахью действительно ничего не грозило, покольку сейчас он сидел в собственном кабинете на базе компании, разместившейся на втором по величине астероиде Пояса. Что касалось меня, то в данный момент я находился в девяноста миллионах километров от Весты на борту водосборного бота ВДР-49, который порой даже мне напоминал проржавевшее до последней степени жестяное ведро.
На самом деле я должен был бы оказаться совсем в другом месте. Сразу после окончания колледжа я подал заявление на место инженера снабжения, но когда прибыл на Весту, Донахью как-то смухлевал со списком назначений. Так я стал пилотом дряхлой водовозки, где в течение ближайших шести месяцев мне предстояло изнывать от скуки. «Там посмотрим», — сказал Донахью в ответ на мои слабые протесты, и я понял: надо сделать что-то выдающееся, чтобы не остаться капитаном этого ржавого корыта навсегда.
В Поясе астероидов человеку бывает очень одиноко. Большинство жителей Земли, никогда не отрывавших своей задницы от поверхности планеты, представляет его как участок пространства, в котором плотным потоком несутся многочисленные каменные обломки, готовые каждую секунду сокрушить хрупкую обшивку корабля. На самом же деле Пояс — место достаточно пустынное. Да, здесь темно, холодно, уныло, но сравнительно безопасно. Во всяком случае, сойти с ума здесь гораздо проще, чем погибнуть от столкновения с астероидом, способным причинить космическому кораблю серьезные повреждения.
Впрочем, мой ВДР-49 никогда и не был космическим кораблем в полном смысле слова. Как я уже упоминал, он представлял собой автоматический грузовой бот, предназначенный для сбора и транспортировки льда в межпланетном пространстве. Давно известно, что вода — самая большая ценность, какую только можно отыскать в космосе. Еще сравнительно недавно средства массовой информации пытались представить старательство в Поясе как овеянное романтикой занятие для настоящих мужчин. Особенной популярностью пользовались у СМИ истории о том, как тот или иной старатель внезапно разбогател, наткнувшись на крупный железо-никелевый астероид с вкраплениями золота и платины (несколько сот тонн по меньшей мере), которые, впрочем, в данном случае рассматривались только как вредные примеси. В свое время Пояс дал Земле столько золота и серебра, что традиционный рынок драгоценных металлов очень скоро рухнул, чтобы никогда больше не возродиться.
Настоящей ценностью в последнее время стала вода. Да-да, старая добрая
В общем, картина вам ясна. Правда, среди широкой публики поиски ледяных астероидов не считались занятием столь же романтичным, как охота за десятикилометровыми скальными обломками, на девяносто восемь процентов состоящими из самородного золота с небольшой примесью платины и алмазов, однако и работа водовозов весьма ценилась. Да и корпорации не посылали бы в Пояс свои грузовые боты, если бы это не приносило им огромные прибыли. За воду люди готовы были платить, и платить много.
Множество ботов, подобных моему древнему Сорок Девятому, постоянно прочесывали Пояс в поисках сколько-нибудь крупных обломков льда. Порой Пояс пересекали ледяные кометы, но большинство из них обладало слишком высоким ускорением, чтобы ржавые развалюхи могли их догнать. Как правило, водоботы швартовались к ледяным астероидам, растапливали лед и закачивали воду в свои грузовые цистерны.
Компания, на которую я работал, располагала целым флотом из полусотни водовозок. По первоначальному проекту — полностью автоматизированными кораблями, способными самостоятельно разыскивать запасы замороженной воды и доставлять ее на Весту, где находилась база и центральный склад компании. Однако подобному порядку вододобычи препятствовали сразу два обстоятельства. Первое из них заключалось в наличии совершенно идиотского закона, выдуманного или, лучше сказать, высосанного из пальца земными юристами и политиками. Согласно этому закону любая компания или корпорация могла начать разработку обнаруженных ею на астероидах полезных ископаемых, к коим причислялась и вода, только в случае, если при этом присутствовал человек. Таким образом, ни одна компания не могла просто рассылать в разные стороны автоматические водовозки, что, на мой взгляд, было наиболее разумным и рациональным. Чтобы добыча воды считалась законной, на каждом судне требовалось присутствие по меньшей мере одного человека, способного подтвердить правильность сделанной заявки.
Вторая причина заключалась в необходимости поддерживать водовозки в рабочем состоянии. Все они проектировались в режиме максимальной экономии, без достаточного запаса прочности и к тому же были уже довольно старыми. Их механизмы постоянно выходили из строя и требовали наладки. Разумеется, в комплект каждой водовозки входило несколько небольших ремонтных роботов, однако они и сами регулярно ломались. Одним словом, присутствие на борту человека — механика и программиста в одном лице — было необходимым. Меня, впрочем, постоянные поломки только радовали. Если бы все системы корабля работали без сбоев, я бы давно уже спятил от безделья.
Некоторую остроту моему монотонному существованию добавлял тот факт, что в Поясе астероидов уже много лет шла самая настоящая война. Исторические труды называли ее Большой Войной в Астероидах, хотя начиналась она как столкновение между компанией «Космические системы Хамфри» и корпорацией «Астро», стремившимися к контролю над минеральными ресурсами Пояса. Верно говорят, что война — это продолжение конкуренции другими средствами. Со временем обе компании обзавелись небольшими наемными армиями, которые оборонялись и атаковали друг друга в полном соответствии с последними достижениями военной науки и техники. Кроме того, в Поясе действовали шайки пиратов, которые никогда не упускали возможности завладеть кусочком пожирнее. В результате в Поясе продолжали гибнуть люди, в число которых попали несколько моих друзей и знакомых. Сам я пока не подвергался опасности, однако полностью исключить такую возможность не мог.
Наемников водовозки, как правило, не интересовали. Между корпорациями действовало что-то вроде негласного соглашения, согласно которому вода обладала для человечества слишком большой ценностью, чтобы становиться объектом нападения. Но пираты были вовсе не прочь атаковать водяной бот, чтобы завладеть водой, которую они потом продавали по демпинговым ценам каждому, кто изъявлял желание ее купить. Бедняг, которые в момент нападения оказывались на борту водовозки, убивали без всякой жалости.
