Голубое поместье

озера. Элла, подсказывает рассудок.

— Элла, — говорит странный голос. — Ты прекрасно знаешь, что от него нечего ждать хорошего. Он… он плохой человек.

— А ты слишком чопорный и смешной! Нечего удивляться тому, что моя мать обожает тебя!

Она берет его за руку и притягивает к себе на постель. Он ощущает на своих губах ее мягкие губы, ее язык. Она крепко прижимается к нему, он с пылом обнимает ее. С закрытыми глазами он знает, что она здесь, действительно рядом с ним, рука ее тянется между его ног и потом к пряжке пояса.

Своими собственными руками он охватывает ее груди и припадает ко рту.

Мысли эти принадлежат не ему: почему она ездит к Лайтоулеру, откуда у этого старика такая власть над нею? И тут она говорит — негромко, на ухо:

— А знаешь, я отшила его.

— Что?

— Кузена Питера. Он попробовал перейти к серьезным действиям. Распустил руки. Ух! А мне этого не надо, я его не хочу! Я велела ему поискать какую-нибудь ровесницу.

Он отодвинулся от нее с восторгом и облегчением.

— Элла, мартышка! Как ты посмела!

— Ну! — Она хохочет, дразнит его, извивается под его руками. — Он же просто старый кузен, вот и все.

— Он немногим старше тебя.

— На двадцать лет. Древний старик. И еще мне не нравится это липучее трио, которое повсюду сопровождает его. Алисия — дело другое. Но с меня довольно, давай переменим тему. Иди сюда, Джейми! Дорогой мой, иди ко мне…

И садовник Джеймс Уэзералл — или же Физекерли Бирн — занимается любовью с тенью Эллы Банньер, и не впервые… Да, он знает, что не впервые. Плотью они привыкли друг к другу, к знакам, движениям и тайнам этого акта.

Элла любила Джейми и никогда не спала с Питером Лайтоулером. И отцом ее дочери Рут был Джеймс Уэзералл.

40

Вновь оказавшись в коридоре, Бирн обнаружил Саймона. Тот улыбался.

— Вот, — сказал он. — Все в порядке, все будет теперь в порядке, правда? Рут мне не родственница, ее папашей был тот сельский парнишка из долин.

— Что вы видели? — Бирн не знал, откуда это могло быть известно Саймону. Там его не было с ними.

Саймон непринужденно припал к притолоке.

— Я вошел в следующую дверь и видел там, как тетя Элла признается матери в своей беременности, — произнес он кротко. — И она обещала ей выйти замуж за Джейми Уэзералла, сказала, что они любят друг друга, и все будет отлично!

— Но они ведь не поженились? — спросил Бирн.

— Записей, конечно, не осталось. — Саймон отодвинулся от стены и наморщил лоб. — Тетя Элла сохранила фамилию Банньер, как и все женщины в семье, но, клянусь, они были женаты. Рут была… словом, Рут есть законная дочь садовника.

Смущало то, что Бирн все прекрасно помнил: запах волос Эллы, мягкую плоть ее бедер, тихие звуки, сопровождавшие их совместное движение.

И все же в глубине души он знал, что занимался любовью с Рут, а не с Эллой. Как здесь перепутано время, подумал он. И мы захвачены им и не можем вырваться. Просто ведьмин котел, в котором все перемешано.

Бирн проговорил:

— Проклятый дом. Надо убираться отсюда.

Саймон все еще улыбался.

— Это всего лишь одна из проблем. Существуют и другие. Здесь можно найти многое.

Он показал на соседнюю дверь.

— Забудьте про всю эту чушь о вращающемся замке Арианрод. Теперь мы попали в руки Синей Бороды. Что откроет нам следующая палата? Тела обезглавленных женщин? Мне войти первым, или вы хотите сделать это?

— Я хочу оказаться вне дома!

— Нет-нет, это моя мечта, а не ваша. — Как ни странно, Саймон рассмеялся, словно правда о происхождении Рут освободила его от заботы.

— Пойдемте, — сказал он непринужденно. — Надеюсь, вы…

Саймон уже собирался войти в следующую комнату, когда они услышали шаги.

Старик медленно поднимался по лестнице. Он опирался на перила, не считаясь с их хрупкостью. Бесплотное создание, подумал Бирн. Будто годы лишили его всей живости и энергии, оставив бледную и сушеную скорлупу. Он с опасением смотрел на приближающегося Питера Лайтоулера.

— Ну-ну, — проговорил старик, слегка задыхаясь наверху лестницы. — Так вы оба здесь. А мы-то начали удивляться.

Саймон сказал:

— Зачем ты поднялся сюда? В этом не было необходимости.

— И что же вы выяснили, мистер Бирн? — Питер Лайтоулер не обратил внимания на слова своего сына. — Неужели дом открыл вам новый интересный секрет?

— Не исключено. — Поспорив с самим собой, Бирн решил все-таки сказать это. — Похоже, что отцом Рут был Джейми Уэзералл.

Абсурдная откровенность. Взгляд Питера Лайтоулера метнулся в глубь коридора позади них. От старика кисло пахнуло потом. Неужели он испуган или рассержен?

Наконец тонкие губы Лайтоулера сложились в улыбку.

— Все произошло в одной из этих комнат, так? Вы вошли в спальню и вступили в другой мир? О, я люблю это место! Здесь так много сюрпризов!

— По крайней мере теперь ты ушел с крючка, — заметил Саймон.

— А что я говорил тебе? — спросил у него Лайтоулер. — Неужели ты действительно считаешь меня каким-то чудовищем? — Линялые глаза пристально изучали лицо сына, и Бирн видел, что старик все еще взведен и не испытывает ни малейшего облегчения.

— О Боже, нет! — Саймон опустил ладони на плечи отца. Бирн видел, что он готов обнять его. — Женщины! — бросил Саймон. — У них головы всегда в облаках!

— А ноги в грязи.

— Но что случилось с ними? — спросил Бирн. — С Эллой и Джейми?

— Они погибли, — медленно проговорил Лайтоулер. — Незадолго до свадьбы. В аварии на шоссе. Элле повезло, она успела родить. Так появилась на свет Рут.

Рут. Имя ее повисло в воздухе, и Саймон разом утратил всю свою живость и поверхностное облегчение.

— Она ненавидит тебя, — сказал он.

— Рут воспитана моей драгоценной женой. — Питер Лайтоулер пожал плечами. — Ты ведь знаешь, что это такое.

— Но почему? Почему Алисия воспитала дитя Эллы?

— Давайте спросим ее сами. — Бирн шагнул в сторону лестницы.

— В этом нет нужды, — непринужденно ответил Лайтоулер. — Они были лучшими подругами еще со