Короткий шторм подтвердил репутацию моря как действительно самого Спокойного, и уже под утро фрегат опять вернулся на прежний маршрут. Качки почти не было, но тренировки на юте никто и не вздумал возобновлять с самым рассветом. По крайней мере, Семён не решился выгнать дочь наверх, когда увидел её дремлющей возле кровати Теодоро. Только и спросил дежурящего у двери Савазина:
- Ну и как он?
- Два раза пришёл в сознание, просил пить. Но ему нельзя, - лаконично ответил гензырец.
- Ладно, тогда сам пойду мечами поработаю, - пробормотал командир и подался на верхнюю палубу.
Правда, там тоже он не сразу приступил к разминке. Пришлось ответить на вопросы демонов, которые тоже были взволнованы ночной трагедией. А чуть позже подошла и Нимим, только что осмотревшая раненого. Хоть и грустно, но с некоторым оптимизмом она констатировала:
- Раз Теодоро до сих пор не умер, то его шансы на выздоровление ещё больше увеличились.
- А когда станет ясно о его выходе из кризиса?
- Сегодня в обед. Если никаких осложнений не последует, то когда он даже сможет лично сойти на берег.
- Хм! То он лежит при смерти, а то через два дня ходить сможет, - удивился Загребной. - Не слишком ли радикальное лечение?
- Вот именно! Не забывай кто его лечит. Помнишь, как мы с Хазрой быстро встали на ноги после жутких побоев?
Вместо ответа мужчина лишь бережно и ласково сжал ладошку свое Бениды. Для него детальные воспоминания о тех днях до сих пор всплывали перед глазами по малейшему зову.
- А тут нам ещё Виктория помогает. Не забывай, что она Шабена уже десятого уровня. От неё идёт такой поток энергии, что Хазра сидит рядом в трепетном молчании.
- А это не повредит, - забеспокоился сразу отец.
- Не переживай. Твоя дочь умница и учится прямо на ходу. Мне кажется, вряд ли бы кто сумел так помочь раненому как она.
- Ладно, тогда мне нужен другой спарринг партнёр. Не согласишься?
Нимим демонстративно провела взглядом по мужчине сверху вниз и обратно:
- Ну, если ты потом не станешь жаловаться....
Ближе к обеду наверху показалась Хазра и пожаловалась:
- Меня деликатно выжили из каюты.
- Зачем? - тут же напрягся командир.
- Я, видите ли, мешаю им обсуждать личные проблемы.
- Надо же....
- Он что и говорить уже может? - более конкретно спросила Нимим.
- С трудом. Да и горячка у него не проходит, можно сказать пылает. Но вот говорить так всё и порывается. Хорошо, что Виктория его сдерживает и постоянно рот ладошкой закрывает.
- И хорошо, что ладошкой....
Ворчания обеспокоенного папаши были Бенидами полностью проигнорированы, и они ещё минут десять детально обсуждали полученные Теодоро раны и последствия этих ран для организма. И только появление капитана прервало их ожилённый диалог. Морской волк выглядел немного смущённым и с некоторой рассеянностью вертел в руках огромный судовой журнал:
- Тут вот какое дело..., - с большими сосмнениями начал он, чем заставил своих слушалей затаить дыхание перед очередным ударом. Хотя никто ещё не осознавал в чём этот удар заключается.
- Меня позвали в каюту тяжело раненого Теодоро и после изложения одной .., хм, деликатной просьбы я не могу отказаться от возложенных на меня законом прав.
От нетерпения Хазра выдвинула предположение:
- Он решился написать завещание?
- Да нет, дело в другом, - капитан сам на себя досадовал за проявленные нерешительность. Поэтому подобрался и уже более крепким голосом объявил: - Наёмник теодоро решил жениться. Поэтому и вызвал меня для регистрации намечающегося брака.
- Н-на к-ком ж-жениться? - на ошарашенного Семёна было жалко смотреть.
- На вашей дочери. Со стороны молодого в каюту уже приглашён его дядя и наставник. Теперь вот я поднялся за вами. Желаете присутствовать?
Пожалуй впервый в своей жизни Семён понял выражение 'Гром с ясного неба' И стоял теперь словно пришибленный. Слова из него вылетали без всякой логической последовательности:
- Но ведь они только раз поцеловались!
При молчаливом согласии остальных, отвечала ему только Нимим:
- Может и не раз...
- И чем её этот поэт вскружил голову?
- Разве для этого нужны только стихи?
- Но ведь они знакомы так мало времени!
- Почти столько же, что и мы.
- Но это не даёт им малейшего права на женитьбу!
- Странно! Не ты ли мне ещё в Юлани предложил совместную жизнь?
- Как ты можешь сравнивать! Мы ведь взрослые люди, а она ещё настоящий ребёнок.
- Семён, она уже женщина и имеет полное право сама выбирать свою дорогу в жизни. Или не ты мечтал отдать её в дрбрые и любящие руки?
- Да? Но я ещё мечтал о надёжных руках.
- Теперь уже поздно. Главное - что они скорей всего любят друг друга.
- Какая может быть любовь при таком коротком знакомстве?
- Опять ты себе противоречишь, - вздохнула Нимим. - Идёт по второму кругу? Хорошо, тогда отвечай на мой вопрос: любишь ли ты меня?
Мозги у Семёна отказывались соображать и он примолк, пытаясь быстро найти выход из создавшегося положения. Из ступора его вывел голос капитана:
- В сложившейся обстановке хочу напомнить, что воля умирающего, для меня является приоритетной, и я должен поспешить исполнить свои обязанности.
Дальше всё происходило словно в нелепом кино. Все 'родственники' чинно устроились в тесной каюте по бокам от кровати, на которой лежал на приподнятых подушках Теодоро. Рядом с ним сидела Виктория, держа своего суженого за руку во время всей церемонии. Капитан зачитал права и обязанности сторон, прзвал молодыз любить друг друга вечно, заставил поцеловаться и объявил их мужем и женой. Затем тоном, не терпящим возражений, предложил присутствующим поздравить молодожёнов. Эмоций Торрекса и Савазина нельзя было рассмотреть досконально. Бениды поздравили молодых с чистыми улыбками и залитыми слезами лицами, а вот Семён так и оставался, словно окаменевший. На виноватый поцелуй дочери он почти и не среагировал, а вот Теодоро его таки вывел из ступора. Вначале он со стоном приподнял правую руку для рукопожатия, и когда она была подхвачена, сдержано заговорил:
- Отец! Теперь у тебя стало одним сыном больше. И твоя дочь для меня - это наивысшая и самая желанная награда в моей жизни. Клянусь, она будет счастлива. А что мы не смогли сегодня как следует отпраздновать нашу свадьбу, так это не беда, на берегу наверстаем.
Давя в себе слёзы, Загребной протяжно вздохнул и бережно, с чувством пожал обессиленную руку:
- Ладно..., сынок, ты главное выздоравливай как можно быстрей. Я тоже буду вас любить как одно целое.
Словно из последних сил дождавшись такого родительского благословения, Теодоро облегчённо прикрыл глаза и потерял сознание. Тут же инициативу с вои ручки взяла Нимим:
- Да здесь уже дышать нечем! Все выходите наружу. И не топайте так, раненому нужен покой.
