Власть Хаоса над Ривергардом всё росла и росла. На улицах то и дело появлялись демонстрации (пока мирные), выкрикивающие лозунги: 'сдадимся на милость лорду Хаммону', 'сместим антинародный режим Ариады' и другие. Маркус опрашивал участников демонстрации, в том числе и применяя ментальное воздействие — но безрезультатно. Одурманенные хаотическими энергиями горожане отказывались говорить, где же святилища. Даже под пытками. Они совершенно не боялись боли и смерти. Похоже, техники масхонцев по одурманиванию разума стали значительно действеннее.
В кармане у Маркуса загорелся мадаббар. Достав его, паладин увидел лицо коллеги, Бейла Харизи.
— Приветствую, Маркус. Мы заметили отряд масхонцев под руководством двух шеддитов. Война началась!
— Я так и думал! В городе начала пропадать нелюдь! Похоже, культисты приносят её в жертву. Главное, я не знаю, где искать культистов!
— А чего искать?! — услышал он грубый бас сзади, — нас и так половина города, паладин!
Обернувшись, Маркус выключил мадаббар и спешно положил его в карман. Перед ним стоял отряд людей в чёрных мантиях, держащих мечи и арбалеты. Отряд возглавлял по северному бледный высокий и широкоплечий мужчина с голубыми глазами. И в руках он сжимал полуторный мифрильный меч.
— Кто ты? — выдавил Маркус.
— Мелфис, патриарх культа Хаоса. Возможно, Элиддин рассказывал обо мне. Я был одним из предводителей гиперборейского культа Тени. А теперь перебрался сюда — продолжить своё дело.
— Как это — перебрался из Гиперборея в Ариаду? Существует Стальной Занавес.
— А я через него и пробрался. Из Гиперборея прибыл в Масхон, а из южного Масхона — уже в Ариаду.
— Тогда тебе следует убираться обратно, — произнёс Маркус, достав свой меч из Небесной Стали.
— Не советую драться со мной, паладин, — ответил Мелфис. — меня обучили сражаться шеддиты! А всем известно, что все навыки паладинов меркнут перед боевой яростью шеддитов.
— Я не опущу свой меч, — произнёс Маркус, зажигая своё оружие силой воли. Одновременно паладин воспользовался силовым ударом, рассчитывая сокрушить всех культистов сразу мощью Абсолюта. Отряд Мелфиса действительно расшвыряло: культисты с шумом повалились на мостовую, мгновенно лишившись сознания. Однако сам Мелфис даже не пошатнулся.
— Видишь ли, — издевательски произнёс он, чуть качнув лезвием мифрильного клинка, — на меня способности паладинов… НЕ ДЕЙСТВУЮТ!
Последние слова сопровождались сокрушительным ударом клинка, который чуть было не вышиб оружие из рук Маркуса. Поняв, что ему достался весьма серьёзный противник, Антоний положился на честную сталь. Небесную сталь. Паладин не сомневался в своей победе: культисты — это всё же не шеддиты, да и мифрильный клинок долго против Небесной стали не продержится — минут двадцать, не больше.
Маркус превосходил Мелфиса в скорости, но существенно проигрывал в силе. Культист с лёгкостью блокировал изящные выпады паладина, а каждый ответный удар заставлял Антония пятиться. Хуже того: патриарх культа сумел прижать паладина к стене дома, вынудив Маркуса принять стойку медведя. Теперь паладину пришлось по-настоящему туго. А если и другие культисты, которых в городе немало, подбегут на помощь…
Ещё один замах — и Мелфис со зверской улыбкой вышиб пылающий клинок из рук паладина. Маркуса осыпало снопом искр, в ушах стоял яростный звон стали.
Как же так, — подумал он, — меня, паладина, победил обычный человек, даже не шеддит?!
Маркус подготовился к смерти — но тут патриарх застыл всё с той же зверской улыбкой на лице — и упал. Сзади стоял Элиддин, а в его руках пылал Малькинур:
— Ну, привет, Мелфис, — произнёс Элиддин, — не ожидал меня тут увидеть, старый знакомый?
— Элиддин! — обрадовался Маркус, — как ты тут оказался? Ты же должен быть в Шемшии.
— Несколько дней назад мне приснился сон. Вещий сон, посланный Абсолютом. Из него я понял, что может начаться война. И что тебя убьют. Успел в последнюю минуту.
— А как насчёт Ларратоса?
— Я связался с ним по мадаббару. Он уже нашёл в Баалгарде кристалл — правда, очень высокой ценой, но с ним мы поговорим потом. Я вызвал его в Ариаду. Через день-другой Ларратос будет здесь.
Ночью пустынный берег неподалёку от Тель-Йаара выглядел жутковато. Над песчаными холмами, нагревшимися за день, клубилось лёгкое марево, создавая иллюзию песчаных призраков. А тёплый ветер, огибая прибрежные скалы, издавал зловещее шипение.
Именно в этих местах и бросил якорь корабль контрабандистов.
— Пошевеливайтесь, креветки отмороженные! — в полголоса ругался капитан, наблюдая за разгрузкой: суетящаяся команда выкидывала водонепроницаемые ящики с ценным грузом за борт.
Утром специальное «рыболовецкое» судно выудит их, дабы потом продать товары в столице…
— Кто капитан этой посудины?! — раздался вдруг громкий гудящий голос. Капитан вздрогнул.
— Накрыли-таки, портовые змеюки! — зло процедил он. — Эй, на палубе! Приготовиться к бою!
Капитан вытащил автоматический арбалет, а матросы бросились к пушкам, выискивая таможенное судно.
Однако никакого судна не было. Тот, кто задал вопрос о корабле, добрался до него вплавь и теперь вскарабкался на палубу. Увидев, как высокая фигура, окутанная странным серебристым свечением, перемахнула через борт, капитан нажал на курок.
Трудно сказать, куда попали зачарованные на самонаведение стрелы — но только не в пришельца. Тот выпрямился во весь рост — и бывалый капитан ужаснулся: высокий воин в странных серебристых доспехах, был явно мёртвым. В прорезях полумаски пылало зловещее оранжевое пламя. Точно такой же свет пробивался из-под массивных (явно орочьих) костяных челюстей, напоминающих челюсти скелета.
— Мать его! — потрясённо выругался капитан, выхватывая короткий массивный нож. Однако воспользоваться им так и не пришлось: неизвестная нежить вскинула руку — и капитан ощутил, как всё его тело охватила странная слабость. Сознание начало уплывать, перед глазами завертелись снопы красных искорок.
А рядом на палубу мешками опадали матросы.
— Я спрашиваю, кто капитан этой посудины?! — жуткий демонический голос проникал в уши, головная боль пульсировала в такт словам неизвестного.
Отвечать капитан не собирался — к тому же ему казалось, что он и не сможет сейчас ответить… и потому с удивлением услышал хриплое 'Я…', которое выдавили губы помимо воли своего владельца.
— Прекрасно, — холодно усмехнулся мёртвый. — Значит, ты, — палец нежити указывал прямо в грудь капитану, и тот ощутил себя так, словно бы попал под прицел арбалета, — ты сейчас собираешь всё своё отребье и немедленно отплываешь к Сельвину!
— Что?! — потрясённо выдохнул капитан.
— Я сказал, отплываешь в Сельвин. Причём НЕМЕДЛЕННО! Ты! Меня! Понял?! — рявкнул ужасный воитель. Пламя в его глазах вспыхнуло ярче, а серебристое свечение доспехов испуганно пригасло.
— Д… да…
— Прекрасно.
Довольно хмыкнув, воин отвернулся, и таинственная сила, сковывающая команду судна, резко исчезла.
— Это, — не оборачиваясь, мертвяк швырнул на палубу увесистый мешочек, из которого просыпались сверкающие драгоценные камни, — покроет все ваши издержки. Думаю, мы с вами сработаемся…
То, что творилось подле городка Сципия, походило скорее на резню, чем на битву: небольшой местный гарнизон не мог противостоять многотысячной армии Масхона. Масхонские драконы методично разорвали на части драконов, что охраняли небо Ариады. А масхонские гомункулусы — големов, что были
