И поднял справочники для бизнесменов. В них теперь свободно публиковались адреса, которые в прежней стране, в прежнее время скрывались самым тщательным образом. Десятилетиями скрывались. Под страхом тюремного заключения.
Кроме адресов, в справочниках были наименования изделий. И имена и отчества главных руководителей. Чтобы бизнесменам было удобней входить в контакт.
Мозга выехал в командировку.
И снова решил, казалось бы, неразрешимый вопрос. В Чечню ушли четыре единицы новейшего, не поступившего не только в войска, но даже в специализированные бронетанковые училища БТРа. В смазке ушли. С испытательного полигона.
Об этом впоследствии, когда они вдруг всплыли на театре военных действий, даже писали в прессе. Только об организаторе этой уникальной сделки не писали. Потому что ему ни к чему была популярность. Популярность ему была во вред. А если бы не во вред, то он бы мог много чего порассказать. И не только о БТРах.
Когда Мозгу попросили добыть атомную бомбу, он не удивился. Он ничему уже не удивлялся. Он знал, что в этой стране продается все. И продаются все. Надо лишь уметь назначать цену. На все. И на всех.
Правда, бомба не могла сравниться с танком. И даже с экспериментальным образцом БТРа. И даже с ракетой класса «воздух-земля». Атомные бомбы охранялись гораздо надежней. Но охранялись людьми!
Людьми! Состоящими из плоти, крови, слабостей и корыстных желаний. Из желаний иметь более достойную, чем им уготовили, жизнь.
И это было самым узким местом в хранении атомного оружия.
Люди! Им на протяжении последнего десятилетия внушали, что торговля выше морали. Что быть богатым лучше, чем быть честным. Выгоднее, чем честным. Удобней, чем честным. Что в период накопления капиталов важен только капитал. Что когда он есть — хорошо. И ты — на коне. А когда нет — плохо. И ты — в дерьме, оставленном конем более удачливого конкурента.
Людей научили продаваться. И покупаться. И покупать и продавать то, с чем они имеют дело.
Людей и начал искать Мозга. Людей! А не бомбы.
И снова выиграл.
В одном из неблизких арсеналов люди хотели есть. Потому что не ели так, как хотели, уже несколько лет. И дети их не ели. Людей лишили хороших заработков. И лишили прежних ценностей. Не позволяли торговать государственной собственностью. ТАКОЙ государственной собственностью. Людей лишили всего. Кроме угрозы наказания. Очень призрачного наказания. Но оно ведь еще неизвестно когда будет. И будет ли вообще.
Голодные люди, отвечающие за хранение атомного оружия, вывели на других людей, которые демонтировали это оружие, превращая невероятной разрушительной мощности бомбы в безопасные железные болванки. А вторые — вывели на третьих, которые должны были препятствовать сговору первых со вторыми. А третьи — с четвертыми и пятыми…
Эти подходы к «прилавку» стоили Мозге огромных денег. Гораздо больших, чем ушли бы на приобретение батальона тяжелых танков. Настолько больших, что он вынужден был просить взаймы из общака. Под обещание трехкратных процентов.
Деньги были истрачены огромные. Но эти деньги были истрачены не зря.
Мозга получил то, что хотел. Нет, не бомбу, но часть бомбы, наглядно подтверждающую, что возможно добыть и все остальное. Что можно добыть целую бомбу.
В чем и хотели убедиться покупатели. За что они и заплатили. Так заплатили, как еще никто и ни за что Мозге не платил.
Видно, им очень нужна была эта бомба. Именно эта, бомба! И судя по их тратам, которые были и которые намечались в будущем и даже были уже оговорены вчерне, они хотели получить какой-то свой навар. Очень большой навар. Гораздо больший, чем было первоначальное вложение. Иначе зачем им было лишаться своих кровных долларов? И готовить еще большие доллары?
Похоже, на этой бомбе наваривали все. И наваривали очень немало.
И Мозга понял, что наконец нашел товар своей мечты. Тот, к которому он стремился все эти годы.
Этот товар назывался — атомное оружие!
Глава 13
Резидент, он же Иванов, он же полномочный представитель арабского нефтяного шейха по вопросам закупки танков, ракет, БТРов и прочего высокотехнологичного российского вооружения, пил уже четвертый день. Пил исключительно марочные коньяки и дорогие вина. С которых его уже воротило в самый роскошный в самой роскошной в городе гостинице унитаз.
— Сколько еще можно ждать? — то и дело спрашивал он. — И чего ждать?
— Того, чего вы просили. Вам ведь не партия «Сникерсов» нужна, которая есть в любом месте. В любом количестве.
— Нет. Не «Сникерсов», — соглашался полномочный представитель. — «Сникерсов» в Эмиратах как нефти. От «Сникерсов» шейха тошнит. Он их в детстве переел.
— Ну тогда давай еще по одной.
— Давай еще.
Продавцы очень крепко вцепились в потенциального покупателя. И очень активно выдавливали из него доллары через приставленных к нему в качестве непонятно кого помощников. Или телохранителей? Нет, если бы в качестве телохранителей — они не должны были напиваться каждый вечер до положения риз. Если бы, напротив, соглядатаев, то они тем более не должны были пить. А они все равно пили, рискуя вместо одного представителя шейха присматривать сразу за двумя представителями. А при особо неумеренном употреблении — за тремя представителями. В одном и том же лице.
— Это такой нашенский бизнес, — как могли объясняли они свое постоянное в гостинице присутствие, — чтоб, значит, покупатель не чувствовал себя позаброшенным. Чтобы не скучал. Ну что, еще по одной…
— А как же товар?
— Товар — о'кей! С товаром все будет тип-топ! — обещали продавцы.
Причем не просто обещали. Потому что, если бы продавцы просто обещали, покупатель давно бы съехал из гостиницы и из города в неизвестном им направлении.
Но продавцы подтверждали свою дееспособность, каждый день притаскивая в номер то автомат Калашникова с подствольным гранатометом, то снайперскую винтовку, то компактный миномет.
— Нет. Нет. Не то, — отклонял предложения представитель шейха.
— Что значит не то? Ты посмотри, какая вещь. Нет, ну ты глянь, — совали помощники в руки представителю миномет, — здесь крутишь, сюда закладываешь. Потом открываешь рот и зажимаешь уши. Чтобы перепонки не лопнули, когда бабахнет.
— Нет. Мне не нужен миномет.
— Ну тогда винтовку возьми. С оптическим прицелом. За полтора километра шибает. Медведя с сотни шагов наповал укладывает.
— Не надо. В Эмиратах нет медведей.
— Подумаешь, нет медведей! Шейх купит. У нас купит. Представляешь — травля бурых медведей в Сахаре. И шейх — на двугорбом верблюде с винтовкой наперевес. Возьми винтовку.
— Винтовку с оптическим прицелом шейх может купить в любом оружейном магазине.
— Ну да?!
— Да. В Эмиратах все есть. А винтовок — как песка.
— Во живут! Винтари с оптикой в магазинах продаются. Как колбаса! — восхищались доморощенные телохранители.
— Шейху не нужны винтовки. Шейху нужно настоящее вооружение. Мощное вооружение.
— Кабы знал, из армии танк бы угнал. Когда демобилизовался, — сокрушался один из собутыльников. — А что? Как два пальца в рот засунуть. У нас зампотех был полный жлоб. За бутылку спиртяги — чего хочешь. Хошь БТР. Хошь жену. А можно даже без спиртяги. Потому что бардак. Парк — нараспашку. Чего хочешь — то и угоняй. А что? Ребята бы подмогли за ворота вытолкать. Эх! Кабы раньше знать…
На пятый день прибыл настоящий продавец. Тот, который говорил, что в принципе возможно все. Он отбросил ногой валяющиеся по гостиничному номеру гранатометы и автоматы и перешел к делу. Реальному делу.
— В общем, так, — сказал он, — из представленного перечня в наличии имеются следующие позиции: танк «Т-80» — одна штука.
— Надо три.
— Будет три. Чуть позже. Пока один. Но зато нулевой. Муха не сидела.
— Пусть мухи сидят, но пусть будет три.
Продавец сделал пометку на полях прайса.
