— Сядь! — опускал ладонь горизонтально.
— Замри, где сидишь! — сжимал ее в кулак. Потом тыкал себя отставленным большим пальцев в грудь:
— Я, — вытягивал в сторону указательный, — осмотрюсь в том направлении. Поворачивал палец:
— Ты, — показывал им вниз на землю, — будешь ждать меня здесь…
— И чтобы тихо! — демонстрировал здоровенный, как футбольный мяч, кулак.
И шел дальше один. Крадучись. Так, чтобы ни одна травинка, ни один листок не шелохнулся.
И через несколько минут возвращался обратно.
— Все чисто. Можно идти. Только тихо… Так бесшумно, по полшага, по шагу разведчики удалялись от дороги. Каждый новый метр расширял горло воронки. Каждый добавлял шансов на спасение и усложнял работу возможной облаве. Чем шире подлежащее прочесыванию расстояние, тем больше требуется ловцов, тем реже им приходится идти, тем значительней становятся ячейки образуемой ими ловчей сети. В такую, глядишь, можно и проскочить. Если умеючи; Если не лезть на рожон…
— Внимание…
Замри, где сидишь…
Работаю один. В том направлении…
Ты ждешь меня здесь…
Новая разведка. Согнувшись корпусом, стелясь над самой землей, не трогая, не раздвигая, не обламывая, а только обходя встретившиеся на пути кусты, замирая при каждом подозрительном звуке — сделать несколько шагов. Осмотреться. Сделать еще несколько шагов…
И еще несколько…
И еще… Главное, не спешить. Лучше пройти меньше, но не напороться на чужие глаза…
Еще шаг…
Еще…
Прислушаться — не хрустнет ли под чужой подошвой сучок.
Принюхаться — не потянет ли дымком чужого костра или табачным душком чужой сигареты.
Осмотреться сквозь редкие сквозные пустоты в густой листве тропической растительности.
Осмотреться… И увидеть!
Вон они… Все-таки они… Все-таки они есть!
Небольшие фигурки в защитных комбинезонах, с автоматами наперевес медленно шли навстречу. Шли развернутым фронтом. В пределах видимости один другого. Медленно, потому что внимательно смотрели себе под ноги, и по сторонам, и впереди себя и задирали головы, рассматривая стволы и кроны деревьев…
Облава! Вот она и облава!
Капитан замер, пытаясь рассмотреть фланги наступающего строя. И не увидел их. Фланги были где-то там, в недоступной ему дали. Где-то возле топи болот.
Живая сеть двигалась к дороге, все плотнее смыкая свои ряды. Возле дороги, где будет самое узкое место, они встанут вплотную, плечо в плечо. В этом капитан был уверен.
Если пытаться просочиться сквозь ячейки этой сети, то это надо делать сейчас, не откладывая, пока ловцы не сблизились. И, значит, отступать, пытаясь избежать возможной встречи с той ловчей снастью, нельзя. Хотя очень хочется. Потому что страшно. Потому что кажется, что если не нарываться, то как-нибудь все обойдется само собой. А если рисковать, если идти навстречу опасности, то, конечно, не повезет и все кончится очень плохо.
Так отступать? Или оставаться на месте? На что поставить? На разум или уговоры страха?
На отход?
Или на драку?
Капитан поставил на драку. И против эмоций. Капитан всегда ставил против эмоций. И всегда выигрывал. До этой последней минуты.
Он быстро вернулся назад.
— Они там, — показал капитан своему единственному оставшемуся в его распоряжении бойцу. — Они идут фронтом. Они близко. И скоро будут тут.
— Что делать? — глазами спросил боец. Капитан повернул его ухо к своим губам.
— Отойдем метров на триста назад, чтобы выиграть время, и попробуем затаиться. Если не выйдет — примем бой. Попытаемся прорваться. Возможно, кому-то повезет. Возможно, кто-то пробьется. Там, за их спинами, джунгли. Которые не по силам прочесать даже целой дивизии… Ты готов?
Боец кивнул.
— Тогда ходу!
Триста метров прошли быстро. На порядок быстрее, чем когда шли в противоположную сторону.
— Туда, — показал капитан на несколько густых, сросшихся друг с другом кустов. Кустов с выступающими во все стороны острыми шипами. — Может быть, туда они не сунутся.
Разведчики закрыли лица беретами, закусив их с внутренней стороны зубами, и, раздвигая телами ветки, полезли внутрь кустов. Медленно — чтобы беззвучно. Молча, несмотря на то что шипы раздирали им кожу, — чтобы их не услышали. Не обрывая и не обламывая острые, как иголки, шипы — чтобы не повредить куст и не навести ловцов на свое логово.
— Ну что? — спросил глазами «замок».
— Нормально, — ответил, стирая кровь с рук, боец.
— Тогда окапываемся. На полтора штыка, — показал капитан на лезвие саперной лопатки. — И маскируйся. Умеешь?
— Учили…
Боец отстегнул, расчехлил лопатку, вдавил ее во влажную почву. Вытащил и вдавил еще раз. И еще…
Поднял, отвалил в сторону подрезанный дерн. Выгреб из-под него землю. Обернув беретом, чтобы заглушить звук, сломал несколько мешающих работе сухих веток. Живые подрубил в земле острым как бритва штыком лопаты.
— Быстрее, быстрее, — торопил его жестами капитан.
Еще один лист дерна.
Еще один.
Еще…
Без мгновения остановки. Чтобы успеть.
И все равно не успели…
— Шабаш! — показал перекрещенными руками капитан. — Они уже рядом.
«Странно, почему я их не слышу?» — подумал боец, забираясь под листы дерна и прижимаясь телом к телу капитана.
Замерли! Напряженно слушая, что происходит снаружи.
Хуже нет, когда опасность можно только слушать. Когда ее не видишь и ничего не можешь предпринять для своего спасения.
Когда, скукожившись и втянув голову в плечи, напряженно ждешь… Ждешь…
Ждешь…
Ждешь… выстрела или удара примкнутого к автомату штык-ножа в незащищенную спину.
Только ждешь…
Шаги…
Близко… Еще ближе… Совсем рядом… Совсем рядом с головой. Буквально в трех-четырех метрах…
И тишина… Которая может обещать все что угодно…
Теперь главное — не шелохнуться. Замереть. Затаить дыхание. Усмирить громко бухающее в груди сердце. Затихнуть. Слиться с землей…
Удар по веткам… Еще… Еще…
И снова шаги. Дальше… Дальше… Дальше…
Уходящие шаги…
Неужели пронесло?! Неужели повезло?! Неужели смерть на этот раз прошла мимо?! И будет еще много, много жизни…
И тут же мягкий толчок капитана в бок.
— Жив?
— Жив.
— Лежим еще десять минут, — показал капитан на часы и на свою два раза раскрытую пятерню. — И сразу уходим…
Пока они до дороги не дошли и не врубились, что пропустили логово «зверя», что оно осталось где-то там, в ближнем тылу. Перележать — это значит снова попасть под облаву. Но уже гораздо более внимательную.
Девять.
Семь.
Пять…
Ох как долго идет время, когда страшно. Когда хочется бежать сломя голову. Куда угодно. Лишь бы отсюда…
Три.
Два.
Время…
Разведчики приподняли головы, осмотрелись. Вроде все спокойно. Не зря, видно, старались инструкторы по маскировке. Не зря гоняли на подмосковных полигонах, обучая «по науке» зарываться в землю. Вот где пригодилось! На самом краю света!
— Я первый, ты прикрываешь, — показал «замок».
От кого прикрывать? Тех, от кого надо было прикрывать, слава Богу, уже давно нету…
Капитан осторожно выполз из кустов, присел на корточки, настороженно выставив автомат.
— Теперь ты… — И тут же горячим, напряженным шепотом на ухо:
— Ну что, боец, не обделался со страху?
— Нет… — замотал головой боец.
— Ну тогда — шире шаг. Пока они не очухались…
Разведчики развернулись и быстрыми бесшумными шагами двинулись в открытый противником тыл…
Слава Богу!.. Теперь все позади…
Нет, не слава…
И не все позади…
— Стой! Стрелять буду! — прозвучала короткая, как автоматная очередь, команда.
Команда на совершенно незнакомом языке. Но очень понятная. Универсально понятная.
Значит, все-таки не пронесло! Значит, уходя — они уходили не насовсем. А на всякий случай оставляли на отсмотренных участках наблюдателей. На тот случай, который представился. Предусмотрительно… И безнадежно для жертв.
