свойства, делавшие его главарем: не только физическая сила, но и дисциплинированность, практичность, энтузиазм и безжалостность.
— Но помните — такой переворот опасен. В случае неудачи они уморят нас голодом. Каждого. И тогда останется одно: Тяжелый Поход…
— После переворота, — сказал Влом, чуть не приплясывая от возбуждения, — после того, как мы возьмем власть, знаете, чем я займусь?
Остальные окружили его, предвкушая обсуждение величественных планов. В руднике собралось человек двенадцать, не способных сосредоточиться на работе. День переворота приближался; назначить его должен был Подкупочный Комитет.
— Схвачу старика Шахматиста за его седую козлиную бороденку и буду крутить до тех пор, пока он не научит меня играть в эту игру.
— Лучше попытать счастья с маленькой Подмастеркой, — пошутил кто-то. — Спорю, она обучит тебя игре быстрее, чем он.
— Нет, — Влом был непреклонен. — Это должен быть сам Шахматист, и никто другой. Мы расставим фигуры и сыграем перед всем Хтоном, а когда я разгромлю его, Хтон узнает, что я мозговитый и никогда ничего не делал неправильно.
У них достало такта не засмеяться. У каждого было свое тайное желание, открыв которое, многие выглядели бы довольно нелепо.
Свое слово сказал и Первоцвет:
— Не уверен, что вообще пролезу через эту дыру, — пробурчал он, и все улыбнулись вместе с ним: дыра была метр в диаметре. — Но если веревка не лопнет, когда меня потащат наверх, а пол не провалится, отчего бы тогда…
— Знаю! — встрял кто-то. — Он хочет стать главным крутильщиком на конденсаторе!
— Чтоб похудеть!
— Меховой Матушке это понравится.
— Что понравится?
Первоцвет терпеливо ждал, когда все затихнут:
— Отчего бы тогда не пойти в пещеру к Лазе? У меня, сами знаете, руки ловкие, — они знали, — и когда она подойдет ко мне с каменным ножом, отчего бы не вырвать его у нее, а потом…
Все подались вперед:
— Потом…
— Смыться с ним, Цветик!
— Потом я устрою ей то, о чем она давно мечтает, причем так, что она никогда меня не забудет!
— Что именно, Цветик?
— Я заплачу за разрешение посмотреть, Цветик!
— Не волнуйтесь… посмотрите, — сказал кто то. — Один гранат за один раз.
Смех усилился. Влом обернулся к Атону:
— А что сделаешь ты, Пятерка? Какой у тебя план?
Атон огляделся. Он ожидал от Первоцвета неожиданного оборота, но тот разочаровал его бездарной развязкой.
Гранатка тихо стояла с краю. У нее, казалось, тоже были сомнения насчет переворота. Он почувствовал желание сделать ей больно.
— У Счетовода есть девчонка. Кретинка-Кристинка, — сказал он. — Знаете? Она однажды заигрывала со мной, но я был занят. На этот раз, думаю, все будет иначе. — Все сдвинулись поближе. — Хорошенькая, да. Вы не видали такой красавицы. Само совершенство. От ее волос можно сойти с ума, когда она любит; глаза черно-зеленые, словно глубины океана. Как хвея, она цветет только тогда… — Он увидел озадаченные взгляды. «Что-то не так? Их смутила фантазия о простой пещерной девушке?» Он пожал плечами, не волнуясь больше о том, что они подумают. Переворот не удастся. — Наконец-то я нашел ее. Она была наряжена как человек, но когда я разоблачил ее, ей пришлось прятаться от людей. Я привез ее в домик на астероиде…
— Как человек? — спросил Влом с озадаченным выражением лица. — Кретинка?
— Вероятно, ее вид включает человеческую природу. Генетическая модификациям но она выглядела как человек — настолько божественна. Легенды приписывают ей удивительные способности, и некоторые из легенд… верны. Правда, она не достигла бессмертия, но, кажется, она — полутелепатка.
— Может читать мысли?
— Не знаю. Это многое бы объяснило. Вот почему ее поступки так парадоксальны. Она заставляла меня делать ужасные вещи. Я любил ее, когда, искал, но возненавидел, когда нашел. Она уничтожила меня. Я не посмел дать ей хвею…
— Зеленый цветочек, что носят некоторые люди? Никогда не видел.
— Наконец, я бросил ее и вернулся домой. Я сказал Аврелию, что женюсь на дочери Четвертого, если только смогу излечиться от… от Злобы. Он был так счастлив, что едва не скончался. А до этого умирал от уныния, с трудом продержался до моего возвращения. Он отправил меня на одну знаменитую уединенную планету.
Атон поднял глаза и увидел, что Гранатка внимательно слушает. О ней он совершенно забыл. На миг он засомневался: «Имею ли я право мучить эту женщину? Не должен ли, на худой конец, предупредить ее? Злоба, Злоба — ты сделала меня чудовищем! Ты заставляешь меня претворять в жизнь твое имя, и от этого никуда не деться».
Однако Гранатка выглядела скорее задумчивой, чем взволнованной, а остальные молчали. В чем дело?
Громкие крики перекрыли звук ветра. Люди побежали:
— Время! Время! Стража подкупили! Переворота Время? Переворот начался! Началось!
Туннели, ведущие к переходной пещере, наполнились возбужденными людьми. Все взгляды устремились к крохотной дыре в потолке на высоте десяти метров, единственной связи между двумя мирами. В других местах камень был настолько тверд и толст, что пробиться через него без тяжелых орудий было невозможно.
Верхние пещеры заперты, но у запора — одно слабое место, а именно страж на «ночной» вахте. Атон не знал, что тому посулили, но Старшой всегда держал слово, и стражу гарантировали бы безопасность на всю жизнь. Достаточно было опустить веревку и отойти.
Тяжелая плита начала медленно-медленно сдвигаться. Темная дыра зазывно светилась с той стороны зеленым мерцанием — дверь в удачу. Но ничье лицо там не появилось. Ни звука сверху, кроме громкого скрежета камня.
Пауза; затем возникла раскручивающаяся из бухты веревка. Она была без корзины и поэтому опускалась, волнообразно извиваясь. Растрепанный конец веревки повис, не касаясь пола, и болтался невольным приглашением.
Старшой удовлетворенно промычал. Назначенный отряд вторжения выстроился в центре пещеры. Атон — вторым. Важнее всего было умение забраться быстро и тихо и сберечь силы для возможной немедленной схватки.
Первый мужчина с короткими искалеченными ногами, но неимоверно сильными руками, шагнул вперед и дернул за веревку. Та слегка подалась, но держалась: она была закреплена. «Дернул, словно девчонку за косу», — надумал Атон.
Мужчина ухватился за веревку и умело потащил себя в воздух. Атон видел, что Старшой внимательно наблюдает за ним, потряхивая головой. «Волнуешься, креллевод? — подумал он. — Тоже помнишь про ум Счетовода?»
Мужчина быстро взобрался наверх, подтягиваясь на руках и захватывая ногой изгиб веревки при редких остановках. Он уцепился руками за край отверстия и напряг мускулы, протаскивая голову и плечи. Атон держался за веревку, не делая пока никаких движений.
Сверху послышался сдавленный крик. Ноги наверху поджались, мужчина выпустил край, когда,
