Она отодвинула в сторону складывающуюся в гармошку дверь и вошла. Три человека сидели к ней спиной. Когда Дана перешагнула порог, Роберт и король Аравийский обернулись — кресла в VIP-отсеке поворачивались вокруг своей оси. Третий — де Тарди — склонился над какими-то бумагами и внимания на нее не обращал.
— Дана, — произнес Фробифишер бесцветным голосом, который обычно не предвещал ничего хорошего, — будь так добра, объясни мне, что означает вся эта чертовщина со сменой гражданства? Неужели ты всерьез собираешься поменять свой статус в иерархии Федерации на подданство Аравии?
Янечкова бросила гневный взгляд на ибн-Сауда. Король невозмутимо разглядывал ее своими кофейными глазами.
— Простите, сэр, — произнесла она сдержанно, — но я не совсем понимаю, о чем идет речь.
Фробифишер тяжело вздохнул.
— Его Величество король Аравийский собирается предоставить тебе статус подданного своего королевства. Якобы по твоей личной просьбе. Возможно, ты объяснишь нам, о чем именно идет речь?
“О господи, — мысленно простонала Дана. — Этого мне еще только не хватало. Тоже мне, король — язык за зубами держать не умеет. ..Ас виду кажется таким надежным ”.
— Ваше Величество, — тихо проговорила она, — когда я пришла к вам со своей просьбой, я надеялась, что наш разговор останется между нами. Я просила вас ничего не рассказывать моему боссу. Зачем же вы это сделали?
Хасан ибн-Сауд медленно погладил бородку. Движения его тонких артистичных пальцев странным образом гипнотизировали Дану.
— Скажем так, мадемуазель Янечкова, у меня были на то довольно веские причины. К тому же хоть вы и просили меня не обращаться с подобной просьбой к моему другу Роберту, я вам, если помните, такого слова не давал.
И вправду не давал, подумала Дана. А что бы изменилось, если бы дал? Все равно ведь нашел бы, чем оправдаться.
— Надо ли понимать эти слова так, что ты действительно хочешь уехать в Аравию? — Если минуту назад в голосе Фробифишера чувствовался легкий холодок, то теперь его температура упала до абсолютного нуля. — После всего, что дала тебе Федерация?
Ну, девочка, решайся, сказала себе Дана. Тебя, похоже, приперли к стенке. Давай выбирай, на что ставить — на красное или на черное. А может быть, на зеро ?
— Да, босс, — четко произнесла она, глядя прямо в прикрытые набрякшими веками глаза Фробифишера. — Я бы хотела покинуть Федерацию. И я действительно просила Его Величество помочь мне принять подданство его королевства. Я не вижу в этом никакого преступления — особенно принимая во внимание некоторые перемены, о которых я бы не хотела здесь распространяться.
Ибн-Сауд перестал наконец поглаживать бородку и выпрямился в своем кресле, пристально глядя на Дану.
— Я обдумал вашу просьбу, мадемуазель Янечкова, и счел возможным ее выполнить. Указ о присвоении вам гражданства Объединенного королевства Аравии уже подготовлен. Возникает лишь одно затруднение — помните, я говорил вам о годовом доходе в пятьдесят тысяч динаров ?
— Разумеется, Ваше Величество. Я сказала, что у меня нет таких денег.
— Это не совсем так, мадемуазель. Кое-какие сбережения у вас все же имеются.
Фробифишер кашлянул.
— Прошу прощения, Ваше Величество, формулировка некорректна. Ценные бумаги, записанные на имя мисс Янечковой, находятся под моим управлением. Это своего рода вложение в будущее, вклад, который нельзя забрать в любой момент. К тому же мисс Янечкова не сможет воспользоваться этими деньгами, если откажется от гражданства Федерации.
— Как видите, ваш многоуважаемый начальник не склонен расставаться с вами, мадемуазель. — Лицо ибн-Сауда оставалось бесстрастным. — Именно поэтому я и попросил позвать вас сюда. Возможно, вы переменили свое мнение? Юные девушки порой бывают непостоянны…
— Не до такой степени. — Дана заставила себя улыбнуться. — Я по-прежнему была бы счастлива стать подданной Вашего Величества. Однако мистер Фробифишер совершенно прав: без его согласия я действительно не могу забрать свои деньги из фондов Федерации.
— Рад, что ты это понимаешь. — В голосе Роберта появились снисходительные нотки. — Мне кажется, Ваше Величество, дальнейший разговор на эту тему беспредметен. Тем более что мы уже подлетаем к “Асгарду”.
— Отнюдь, — жестко сказал Хасан ибн-Сауд. Кустистые брови Фробифишера удивленно подпрыгнули. — Я полагаю, что нам есть о чем поговорить. Судьбу вкладов мадемуазель Янечко-вой решаете вы. Стало быть, в вашей власти продать ценные бумаги, записанные на ее имя, или просто перевести их в Королевский банк Эр-Рияда.
Фробифишер медленно покачал своей породистой головой.
— Помимо физических возможностей, существуют еще понятия права и этики, Ваше Величество. Граждане неанглосаксонского происхождения не имеют права распоряжаться вкладами в национальные фонды: за них это делает Иммиграционная финансовая корпорация. Я не хотел бы создавать опасный прецедент. Поймите меня правильно…
— Прошу прощения, Роберт, — перебила босса Дана, сама удивившись такой дерзости. — Корпорация здесь ни при чем. Ты же вложил все мои деньги и акции в частный трастовый фонд — федеральные структуры к нему никакого отношения не имеют.
— Тем более, — кивнул король Аравийский. — Спасибо за уточнение, Дана. Полагаю, вы можете быть свободны… если, конечно, у мистера Фробифишера нет к вам больше вопросов.
— Иди, Дана, — сухо произнес Роберт. — Иди и знай: я возмущен твоим поступком. По возвращении мы поговорим о причинах, толкнувших тебя на этот безумный шаг.
По возвращении, подумала Дана. Теперь он меня точно уволит к свиньям собачьим. И денег из него не выцарапаешь, ибн-Сауд просто плохо его знает.
— Не волнуйтесь, мадемуазель. — Король будто услышал ее мысли. — Я приложу все силы к тому, чтобы уговорить вашего уважаемого начальника изменить свою точку зрения.
— Спасибо, Ваше Величество, — промямлила она. Получилось совершенно по-дурацки. Хотя она злилась на ибн-Сауда, сдавшего ее Фробифишеру со всеми потрохами, слова об указе, дарующем “мадемуазель Янечковой” аравийское подданство, на какое-то мгновение вернули ей надежду. Всего на мгновение, до тех пор, пока не стало ясно, что Роберт никогда не позволит ей воспользоваться этим выходом. Не из мстительности — он никогда не отличался особой злопамятностью. Просто босс не терпел, когда такие вопросы решались за его спиной. Именно поэтому Дана и хотела заручиться вначале согласием ибн-Сауда, а потом уже обращаться к Роберту. Теперь, однако, на такой вариант рассчитывать не приходилось. Оставалось лишь надеяться, что король Аравийский действительно сумеет как-то уговорить Фробифишера, в чем Дана, по правде говоря, очень сомневалась.
Она вышла на нетвердых ногах. Высоченный стюард — или как там называется обслуга на военных геликоптерах — немедленно подскочил к ней и подхватил под локоть.
— Идем на посадку, мэм, прошу вас сесть в кресло и пристегнуть ремни.
Геликоптер вдруг начал заваливаться на левый борт. Стюард подтолкнул Дану к ближайшему сиденью — оно находилось сразу за перегородкой VIP-отсека и предназначалось, по-видимому, для технического персонала.
— Пожалуйста, мэм, не покидайте этого кресла, пока не зажжется зеленая лампочка!
Щелкнули замки ремней безопасности, обхвативших Дану крест-накрест и прижавших ее к спинке кресла. Стюард куда-то исчез, Янечкова осталась совершенно одна. В трех метрах от нее, за тонкой мембраной двери, два могущественных человека — Высокий представитель Совета Наций и король Аравийский — решали ее судьбу. Много бы я дала, чтобы услышать, о чем они там говорят, подумала Дана. Если бы не рев винтов, не гудение стабилизаторов, возможно, какие-то звуки и просочились бы сюда. Но нет, в таком шуме и с открытой дверью ничего не расслышать.
Она рассеянно потрогала сенсоры, расположенные на боковой панели кресла. Да, судя по всему, место, которое она заняла, предназначалось для кого-то из обслуживающего персонала VIP-отсека — может быть, для стюарда. Палец ее дрогнул над клавишей с надписью “Связь с салоном”. Нажать или не нажать, усмехнулась про себя Дана, вот в чем вопрос… А что, если они заподозрят неладное? И потом, ведь громкую связь с салоном наверняка нельзя устанавливать без их разрешения, значит, если я захочу включить ее отсюда, там у них загорится индикатор вызова. Что же делать?
